Белая лебедушка - [10]
Тут Иван-царевич вышел из-за дерева.
— Вот твои крылышки!
— Ну, скажи теперь, добрый молодец — наречённый муж, ты какого роду-племени и куда путь держишь?
— Я Иван-царевич, а путь держу к твоему батюшке, водяному царю немилостивому.
— А меня зовут Елена Премудрая. Я у батюшки своего немилостивого любимая дочь! Буду, Иван-царевич, тебя из беды выручать.
Вот пришли они в водяное царство — морское государство. У ворот сорок острых пик, на каждой пике молодецкая голова. На одной пике головы нет.
— Эта пика для тебя приготовлена, — говорит Елена Премудрая. — Ну, да я тебя в обиду не дам!
Зашёл Иван-царевич во дворец к водяному царю.
Сидит царь на троне в золотой короне. Кругом жабы пялятся, ерши ершатся, щуки грозятся. Рак клешнёй Ивана-царевича за плечо схватил. Сом большим усом ноги обвил. Закричал водяной царь грозным голосом:
— Ты что пятнадцать лет меня ждать заставил? Тут работы накопилось, дело остановилось. Теперь надо в одну ночь всё выработать. Ну, ступай да смотри, чтобы ты мне к утру-свету вырубил дремучий лес, землю вспахал, пшеницу посеял, ту пшеницу сжал, муку смолол, пирогов напёк и мне на стол принёс. А не то быть твоей голове на моей стене, на железной спице!
Идёт Иван-царевич из царских палат, идёт невесел, буйну голову ниже плеч повесил. Увидала его Елена Премудрая, спрашивает:
— Что ты, Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил?
— Что тебе и отвечать, красавица! Ты моему горю не поможешь, моей головы не спасёшь.
— Почём знать?! Может, и помогу!
Рассказал ей Иван-царевич, какую службу дал ему водяной царь немилостивый.
— Ну, это что за служба! Это службишка. Служба будет впереди. Ступай спать ложись. Утро вечера мудренее.
Ровно в полночь вышла Елена Премудрая на красное крыльцо, платочком махнула, громким голосом закричала:
— Собирайтесь, слетайтесь ко мне, добрые люди — работники, послужите мне, как моей матушке служили!
Тут собралось работников видимо-невидимо; они стали лес корчевать и пшеницу засевать, они муку мелют, тесто месят, печки разжигают. К утру-свету всё готово, всё излажено. Понёс Иван-царевич пироги царю водяному немилостивому.
Рассердился царь, закричал страшным голосом:
— Это всё не твоя голова думу думает, не твои руки работают. Поумнее тебя кто-то здесь шутки шутит. Ну, ладно, задам тебе другую службу. Чтобы за одну ночь сегодняшнюю ты мне пчёл развёл, воск собрал да из воску дворец выстроил!
Пошёл Иван-царевич домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил. Рассказал своё горе Елене Премудрой, а она говорит:
— Это службишка! Служба будет впереди. Спать ложись, Иван-царевич. Утро вечера мудренее.
Ровно в полночь вышла Елена Премудрая на красное крыльцо, махнула аленьким платочком.
— Собирайтесь, слетайтесь ко мне, пчёлы, со всего свету, со всего миру, состройте мне за ночь восковой дворец.
Тут налетело пчёл видимо-невидимо. Каждая воск тащит, тонким голосом жужжит. К утру-свету слепили дворец из ярого воску.
Увидел водяной царь восковой дворец, разгневался.
— Не твоего ума это дело! Тут моя выучка видна. Придёшь сегодня на вечерней заре на зелёный луг, поймаешь там коня неезжалого, на том коне ко мне приезжай, тогда я тебя домой отпущу.
Обрадовался Иван-царевич. Идёт, посвистывает. Спрашивает его Елена Премудрая:
— Что за службу тебе царь сегодня дал?
— Дал мне сегодня царь не службу, а службишку: поймать коня неезжалого, на нём во дворец прискакать.
Запечалилась Елена Премудрая.
— Эх, Иван-царевич! Неразумный ты. Это и есть служба страшная. Неезжалый конь — это мой батюшка, сам водяной царь немилостивый. Как я тебе против батюшки помогать стану? Как мне, девице, быть? Жениха ли погубить, родному ли батюшке изменить?!
Стал её Иван-царевич молить-просить.
— Хорошо, — говорит Елена Премудрая. — Я тебе и здесь помогу. Только нам после этого тут не жить. Надо будет в твоё царство пробираться.
Дала она ему три прута: медный, оловянный и серебряный.
— Подойди к коню с левой стороны: мой батюшка на левый глаз слеп. Вскочи ему на крутую шею, бей его медным прутом, держись за гриву серебряную да вниз не смотри, всё на небо гляди. Изломается у тебя медный прут, ты бей его оловянным прутом; изломается оловянный — бей серебряным, бей, не жалей, пока мясо с рёбер не посыплется.
Пошёл Иван-царевич на зелёный луг. Там неезжалый конь копытом бьёт. Из ноздрей у коня дым валит, изо рта огонь палит, правым глазом конь весь луг окидывает.
Подошёл к нему Иван-царевич с левой стороны, вскочил ему на самую шею. За серебряную гриву схватился, бьёт его по рёбрам медным прутом.
Взвился конь под самое небо, под чёрные тучи. Носит его над морем глубоким.
— Погляди вниз! Погляди вниз! — кричит.
А Иван-царевич в небо смотрит. Носит его конь над лесом высоким.
— Погляди вниз! Погляди вниз!
А Иван-царевич в небо смотрит, глаз не опускает. И всё коня хлещет. Уже медный прут измочалил, оловянный истрепал, за серебряный взялся.
Носил его, носил конь, пока мясо с рёбер не посыпалось.
Устал конь, шатается, изо рта пена капает. Сбросил Ивана-царевича на зелёный луг и из глаз пропал.
Пришёл Иван-царевич к Елене Премудрой.
— Ну, Иван-царевич, — говорит Елена Премудрая, — не ждать теперь милости ни тебе, ни мне. Надо нам из водяного царства скрываться, от батюшкиной немилости убегать.
