Белая кошка в темной комнате - [48]

— Извини, я хотел, как лучше…

— Я понимаю… Я все, Стасик, понимаю — ты, безусловно, прав! Это — чисто бабское и сейчас пройдет. Так что ты предлагаешь?

Сетуя на свою недостаточную дипломатичность, Широков высказал мнение, что разговор с Петренко лучше всего начать им с Ефремовым и Свешниковым. Тем более надо учитывать бурную реакцию задержанного при прошлой встрече. Если дело пойдет как надо, можно будет подключиться следователю.

Наташа согласилась с этим предложением, заявив, что пока побудет с Зоей Воробьевой, которую вызвала к девяти тридцати. Беседу прервал телефонный звонок. С улыбкой выслушав собеседника, она положила трубку и сказала:

— Шеф твой звонил. Велел тебе взять у меня все необходимые документы и спускаться в ИВС — они со Свешниковым уже выходят, — и, насмешливо глядя на Широкова, добавила. — Голос у Петра Сергеевича не очень-то довольный. Ты что, еще к нему не заходил?

— Не-а, — беззаботно мотнул головой Станислав.

— То-то я удивилась, когда он подчеркнуто вежливо попросил отправить капитана Широкова в его распоряжение, если этот капитан мне не очень нужен!

— А я тебе не очень нужен?

— Нужен, — глаза Наташи потеплели. — Иди уж, горе мое…

Едва не забыв бумаги, Широков радостно помчался вниз по лестнице.

Ерофеев, сидевший за правым столом в следственной комнате изолятора, окинул Широкова хмурым взглядом.

— Ты, вроде, пока не в прокуратуре работаешь, Станислав Андреевич? Мог бы сперва к «любимому» начальнику заглянуть!

Оправдываться было бесполезно, поэтому Станислав пробормотал невнятное извинение. К счастью, подполковник не относился к числу обидчивых людей. Он сразу перешел к делу. Десяток минут они обсуждали план допроса, только потом попросили конвойных привести задержанного.

Когда Петренко уселся на табурет перед ними, Широков с удовлетворением заметил, что за две ночи, проведенные в камере, спеси у него поубавилось. Роман Михайлович «сошел» с лица, на щеках темнела отросшая щетина, одежда помялась и имела несвежий вид. На ногах неуклюже выглядели казенные ботинки без шнурков.

Ерофеев, так же с интересом осмотрев собеседника, начал:

— Роман Михайлович, Ваши показания, данные позавчера, выглядят вполне достоверно. Возможно, мои младшие коллеги несколько перегнули палку, что привело, в конечном итоге, к неприятной сцене между вами. Соответствующее внушение им я уже сделал.

Угрюмо молчавший до этого Петренко, со злорадством посмотрел на Широкова и Свешникова.

— Поэтому, — продолжал подполковник, — мне хотелось только уточнить с Вами кое-какие детали. Прежде всего, не хотите ли что-нибудь добавить к тому, что официально заявили вчера следователю Мальцеву при допросе?

— Нет, я все сказал еще им, — кивнул Петренко в сторону Широкова.

Однако Станислав заметил, как насторожился задержанный и внимательно посмотрел на подполковника. Но на спокойном лице Ерофеева вряд ли мог что-то прочитать даже самый опытный физиономист.

— Значит, 20 июля в 20.00 Вы были в кинотеатре «Волна», где смотрели французский фильм «Папаши»?

Облизнув губы, Петренко кивнул.

— По-моему, Вы путаете, Роман Михайлович. 20 июля в 20.00 в кинотеатре показывали фильм «Танцор диско». Кинокартина «Папаши», действительно, должна была идти в это время, как объявляла реклама, но контора кинопроката задержала копию, поэтому руководство кинотеатра вынуждено было показать другой фильм. Вы же знаете, наши граждане очень любят индийский кинематограф.

Голос Ерофеева продолжал звучать все так же доброжелательно.

— Нам, кстати, об этом сказала кассир кинотеатра, как бишь ее фамилия? — обратился подполковник к Широкову.

— Воробьева. Зоя Воробьева, — в тон начальнику ответил Широков.

Петренко заметно вздрогнул и сцепил пальцы рук под коленками.

— Так где же Вы все-таки были 20 июля вечером? — настаивал Ерофеев.

— Дома был! Дома! — громче, чем следовало, ответил Петренко.

— А хозяйка говорит, Вас дома не было весь вечер до глубокой ночи.

Петренко опустил голову, лихорадочно соображая, как себя вести. Не дождавшись ответа, подполковник поинтересовался:

— Где же Вы ночью так перепачкались, что утром затеяли грандиозную стирку? Уж не вагоны ли разгружали?

— Ну, соврал я… Соврал, начальник! — резко бросил Петренко, выпрямившись и зло глядя на Ерофеева. — Пьяный был. Не помню, где шатался и с кем пил. По той же причине в грязи вывалялся — пришлось стирать…

— А поранились где? Подрались, что ли?

— Что, тряпки мои на экспертизу таскали? — злобно ощерился Петренко. — Ну-ну, молодцы! Это вы умеете… Подрался, конечно! Вот он мне брюки и рубаху забрызгал!

— И кроссовки, да? — поддел Станислав.

— И кроссовки!! — нервно выкрикнул Петренко, уткнув локти в колени и пряча в ладонях лицо.

— Кстати, о кроссовках, — Ерофеев не собирался давать передышку. — Вы утверждаете, что никогда не были не улице Гоголя. А вот эксперты наши установили обратное: следы именно Ваших кроссовок, учитывая некоторые характерные повреждения подошвы, обнаружены утром 21 июля в доме номер восемь и во дворе этого дома. И не только следы! «Пальчики», Роман Михайлович, «пальчики» Ваши остались на подоконнике в комнате с комодом. И, что интересно, одновременно с этим в доме том найден труп, а еще, тогда же ночью, там произошло покушение на убийство старика. К счастью, последний остался жив и рассказал нам о виденном и слышанном разговоре убитого «толстяка» с неким высоким мужчиной!