…Наступило минутное замешательство.
— Держите его! — вскричал Базей.
— И здоровый же, каналья, — заметил инспектор. — Хорошо бы, вы подержали ему ноги.
— Осторожно! — завопил Шармон. — Крысы… Крысы… Сейчас они бросятся… Там, в углу…
— Надо бы вызвать санитаров, — отдуваясь, проговорил инспектор.
— Жирная, — стонал Шармон. — Самая, самая жирная… Она душит меня… Ко мне, Сен-Тьерри… На помощь! Спаси меня, Сен-Тьерри, прогони их… Тебя-то они послушают…
Инспектору пришлось утихомирить его увесистой оплеухой. Он утер лоб: эта возня его совсем измотала. Комиссар показал ему бутылку, которую достал из-за папок.
— Вот ключ к делу, — сказал он.
* * *
Нотариус закончил читать завещание. Неторопливыми движениями он вложил его назад в большой конверт, вытянул из-под обшлагов манжеты, скрестил руки на груди.
— Иными словами, — заключил он, — вы наследуете все, уважаемая мадам де Сен-Тьерри; мелкие дарения, которые я перечислил, можно не принимать во внимание… При всем сочувствии к постигшему вас горю я позволю себе сказать, что вам повезло. Если бы ваш муж скончался раньше своего отца, — а тут все решили считанные дни, — состояние Сен-Тьерри отошло бы дальним родственникам, а практически — государству.
Симон уронил шляпу, которую держал в руках, подобрал ее, расправил поля. Нотариус поднялся и проводил посетителей до двери.
— Еще раз, мадам, примите мои соболезнования… и поздравления… Мсье, я был премного рад с вами познакомиться.
На улице Симон взял Марселину под руку.
— Не будешь же ты реветь, а?.. То, что я сделал, я сделал ради тебя.
— Лучше бы ты ничего не говорил мне тогда, на похоронах старика. До той поры я была счастлива. Я ничего не знала… А потом… потом я стала гадкой женщиной, Симон. А ты…
— Господи, да ты что, не слышала, что сказал нотариус: дальним родственникам… Неужели мы должны были дать себя ограбить только потому, что твой муженек угодил на тот свет чуть раньше чем надо?.. Тем хуже для Шармона! В конце концов он сам во всем виноват!
— А если он заговорит… Если объяснит… что тогда?
— В его-то состоянии?.. Нет, тут риска никакого… И даже скажу тебе вот что: судить его не будут. Его отправят не в тюрьму, а в психолечебницу… И там ему будет не так уж плохо, поверь мне.
Марселина открыла сумочку, посмотрелась в зеркальце.
— Ну и страшна же я, — пробормотала она. И начала подкрашиваться.
