Беларуский Донбасс - [137]

Фронтовые премудрости беларуский офицер освоил не сразу. Признается: в первые дни не умел засекать вспышки при минометных обстрелах и быстро прятаться в укрытие. В итоге на пятый день своего пребывания в поселке Пески получил осколок в левую скулу в сантиметре от глаза. Однако ранение оказалось не тяжелым — через две недели боевика выписали из госпиталя. В мае 2015 года Берговин вернулся в строй. Какое-то время поработал инструктором по тактической подготовке, но уже в июне попал в 6-ю роту того же 5-го батальона. Командирский состав гвардейской роты, по воспоминаниям беларуского офицера, состоял сплошь из бывших зэков. Командир роты — Девятка, отсидел 6 лет в тюрьме. Заместитель командира — Мытя, провел на «зоне» 12. По признанию Берговина, рота жила «по понятиям», «про устав здесь никто не вспоминал». «Если в 5-й роте достаточно было гаркнуть на взлетке и в течение 30 секунд все были в сборе, то здесь это занимало минут пятнадцать. Утром рота вставала неспешно, никаких подъемов по команде. Просто к 8 утра все спускаются вниз, смотрят друг на друга и идут за угол на школьный стадион, там по желанию кто-то висит на турничках, большинство же просто беседует и наслаждается прогулкой, потом завтрак», — описывает Берг порядки в «ополчении».

На Донбассе Берговин пробыл недолго. 17 сентября 2015 года он уволился в должности заместителя командира 1-й группы 1-й роты разведки отдельной бригады специального назначения 5-го батальона «Республиканской гвардии», в звании «лейтенанта». Сразу из окопов Донбасса он попал на студенческую скамью — как и планировал, успел вернуться к началу осенней сессии в БГСХА. «Однозначно, человек, впервые побывавший на войне, никогда не возвращается в прежний мир. Совсем другое восприятие жизни, смерти и окружающих. Как и при любой резкой смене обстановки, некоторое время было чувство нереальности, но не мирной жизни, а поездки в ДНР… Никаких кошмаров по ночам мне не снилось, и поведение стало наоборот более спокойным. Втянулся в учебу, прочие дела, жизнь пошла своим чередом», — вспоминал Берговин.

Возможность уголовного преследования в Беларуси бывший спецназовец учитывал, прокручивал в голове разные варианты развития событий. Думал так: если почувствует, что есть вероятность сесть — вернется в ДНР. Если же к нему придут, дадут понять, что все знают, но не будут трогать — останется в Беларуси. Предсказуемо сработал последний сценарий. «Сотрудник пришел ко мне на третий день (респект, хорошо работают) прямо на занятия. Затем был допрос в КГБ, на котором гнул миротворческую линию: разгружал гумконвои и т. п. Этот вариант я предвидел заранее, поэтому в начале мая в Донецке вступил в миротворческую гуманитарную организацию и имел подтверждающее удостоверение волонтера. Беседовали корректно, без нажима, часа четыре», — говорил Берговин. На Донбасс Берговин не вернулся. Спокойно доучился в БГСХА, в декабре 2016 года получил диплом по специальности «экономика и управление на предприятии». А в 2017 году уехал в Россию.

В первый раз мы беседовали с Берговиным в октябре 2017 года. Бывший спецназовец тогда признавался, что находится в Краснодаре и планирует вот-вот уехать туда, «где не будет связи». Можно предположить, что в «ЧВК Вагнера» он записался примерно в это время. Однако в каких операциях Берг принимал участие с осени 2017-го по осень 2018-го (когда его перебросили в Судан) — неизвестно.

Свое участие в конфликте на Донбассе он к тому времени уже не скрывал. В конце 2016-го — начале 2017 года в сети были опубликованы списки личного состава «Республиканской гвардии», где в том числе фигурировали данные Берговина. Это не помешало экс-спецназовцу периодически посещать Беларусь. «В Беларусь пару-тройку раз приезжал, но, поскольку себя не обнаруживал, с органами общаться не приходилось. Проблем с КГБ не имел», — сообщил нам Берговин в апреле 2019 года.

Как и для других наемников, служба у «Вагнера» для Алексея Берговина — закрытая тема. О своей командировке в Судан он наотрез отказался говорить. Близких в детали своей службы он также предпочитал не посвящать. Когда СБУ опубликует информацию об отправке Берговина в Судан, его отец Владимир, проживающий в Горках, будет утверждать: сын все скрывает, ничего не говорит. Где он теперь — не знает. «Сам он не выходит на связь. Что-то узнаю через его друзей. Знаю, что он где-то в России, в Краснодарском крае. Я так понял, у него там какая-то секретная миссия», — рассказывал отец Берговина «Белсату» в январе 2019 года.

По словам Берговина-старшего, 22 февраля 2018 года к нему с обыском приходили сотрудники КГБ. «Какую-то статью Лукашенко придумал, уже не помню. Не наемничество, что-то другое было в протоколе… Но мне это все стоило микроинсульта», — жаловался отец журналистам. Впрочем, внимание комитетчиков нисколько не помешало наемнику навестить родных в конце 2018 года, а затем отправиться в Судан.

Мы не знаем точно, что подтолкнуло Берговина записаться в «ЧВК Вагнера». Скорее всего, причина банальна: общая неустроенность жизни. Но наверняка сам бывший спецназовец оправдывал свои действия высокими идеалами. По крайней мере, его рассуждения об участии в войне на Донбассе преисполнены пафоса. «Я не жалею о своем решении поехать на Донбасс, считаю что это было необходимо и правильно. Каждый из нас, приняв для себя маленькое решение и сделав свой вклад, стал частью немалой армии, в итоге решившей задачу, которую не смогли решить дипломаты и политики, слишком зависимые от системы не ими созданной и от нее зависящих. Беспредел, фашизм и американская экспансия на этой русской земле остановлена».