Бэль, или Сказка в Париже - [5]

Дед появился с полотенцем в одной руке и байковым халатом в другой.

— На вот, Егорка! И мигом дуй в ванную, а я пока пойду на кухню стол накрывать!

— Да халат-то зачем? — улыбнулся Егор, представив себя сидящим за столом в полосатом дедовском халате. И тут же подумал: «А может, надеть, чтобы не обижать старика? Ладно!»

Покачав головой, он направился в ванную.

— Хм! — удивился Егор, взглянув на кухонный стол, заставленный всевозможными закусками дедовского приготовления.

Дед же, польщенный его довольной ухмылкой, козырем посмотрел на внука:

— Думал, я совсем постарел, да? Не тут-то было!

— Об этом я как раз и не думал, а вот что ждал меня и с любовью готовился к встрече, отметил! Даже блинчики испек! С джемом или со сгущенкой?

— Насчет блинчиков каюсь! В кулинарии купил, а сейчас только на сковородке разогрел, так что уж не взыщи, если что не так! Блинчики с творогом.

— Годится! — Проголодавшийся Егор с удовольствием потер руки.

Они уселись за стол, и лишь только дед откупорил бутылку коньяка, как раздался легкий стук в дверь.

— Это, наверное, Яночка пришла спросить, не проснулась ли Марьюшка.

Поставив на стол бутылку, дед поспешил к двери.

Егор облокотился на спинку стула, подцепил вилкой маринованный огурец и, надкусив его, принялся медленно жевать. В этот момент снова открылась кухонная дверь, и обернувшийся Егор увидел молодую девушку. На ней было черное облегающее высокую, стройную фигуру платье, доходящее почти до щиколоток, длинные светло-русые волосы перехватывала черная траурная лента. Девушка была так красива, что даже припухлость заплаканного лица не могла скрыть этой красоты. Утонченный овал лица, выразительно-манящие, распухшие от едких соленых слез и от того слегка утерявшие свой точеный контур губы, светло-карие большие глаза, обрамленные густыми темными ресницами, и такие же темные тонкие, изогнутые брови вразлет.

«Яна! — мелькнуло у него в голове. — Надо же, в детстве, помнится, она не была такой красавицей, а может, я просто не обращал внимания на внешность соседской девочки?»

— Здравствуйте, Егор! — сказала Яна. — Вы уж извините, что мне пришлось испортить вам с Егором Алексеевичем долгожданную встречу, оставив здесь дочку.

— Да что вы такое говорите! — тут же принялся возражать ей Егор.

— Я говорю так потому, что знаю, как Егор Алексеевич готовился к этой встрече и что она для него значит после долгой разлуки! Но получилось, что нам совершенно не с кем было оставить Машу, уж извините, пожалуйста!

Дед тоже попытался возразить Яне, однако она остановила его:

— Я зашла сказать, что мы сейчас едем на кладбище, и хочу позвать на поминки после нашего возвращения. И вы, Егор, приходите тоже, хорошо?

Девушка говорила устало, просто и искренне, и, хотя поминки эти в общем-то к нему совсем никакого отношения не имели, Егор кивнул головой:

— Хорошо!

Яна направилась к выходу, рассказывая деду, чем следует покормить Машу, после того как та проснется.

— «Растишка» на столе, и Машкина ложечка там же, а кашу слегка подогрейте в микроволновке, я ее из холодильника достала, — долетели до Егора слова Яны, прежде чем за ней легонько захлопнулась входная дверь.

Дед вернулся на кухню и, взглянув на внука, обнаружил на его лице смущение.

— Что, на поминки не хочется? — поинтересовался он.

— Да ладно, чего уж там, пойду. Только зачем ты ее на кухню привел, а, дед? Хотел показать, как на мне сидит твой халат?

— Да ты, никак, застеснялся? — усмехнулся дед.

Егор пожал плечами:

— Ну, неудобно как-то перед посторонней девушкой в таком виде.

— Да! — многозначительно сказал Егор Алексеевич и лукаво при этом улыбнулся. — Девушка красивая!

— Ну при чем здесь это? — попытался возразить Егор, хотя и сам подумал, что, не будь Яна так хороша, он и впрямь не застеснялся бы.

— Да ладно, Егорка, ничего не случилось! Яночка как только узнала, что ты приехал, сама на кухню прошла, по-соседски, без моего приглашения. Ты же не готовился к ее визиту, так что ничего неудобного в этом нет.

Машенька оказалась благородным ребенком и дала им вволю насладиться встречей и даже едой. Она проснулась, когда они уже заканчивали чаевничать.

— Мама! — послышался из комнаты требовательный возглас девочки, которая, не получив сиюминутного ответа, тут же принялась плакать.

Дед, а вслед за ним и Егор, с шумом отодвинув стулья, понеслись в комнату.

Маша стояла возле дивана и, для порядка вытягивая из себя не желающие выплеснуться наружу рыдания, терла кулачком еще совсем сонные глаза.

— Машенька! Проснулась, моя хорошая! — елейно, как заправская нянька, пропел дед, заставив девочку тут же сквозь слезы улыбнуться. — А ну иди сюда, малышка, — наклонившись, протянул он к девочке руки.

Маша, ни секунды не раздумывая, тут же поспешила к деду в объятия, искоса поглядывая на стоящего рядом с ним незнакомого Егора, который в этот момент подумал, что, скорее всего, дед является опекуном Калединых, а не наоборот, и тут же вслух высказал ему свое предположение.

— Ну что ты, Егорка, после того как Елена Васильевна с Сергеем Петровичем переехали в другую квартиру, Яночка с Володей мне ни в чем не отказывали! И было бы грех обижаться на них! А с Машенькой… Что ж, с Машенькой сидеть иногда и правда приходится! Но она такая славная девочка, что мне это совсем не в тягость!