Бегущий от ада, или Господин уголовник - [16]

В общем, сдал он этот деликатный экзамен ей на «отлично». И судя по всему, Ланской, как фаворит, так сильно усердствовал с Екатериной Великой при их интимных встречах, что надорвался в её опочивальнях, как заключённый на каторжных работах, и вскоре скончался в возрасте двадцати шести лет. Поговаривали, что для повышения любовного усердия фаворит Ланской слишком много употреблял возбуждающей благодати.

Бадретдинов, улыбаясь, поднял указательный палец и погрозил им:

— Елена Шакировна, ты уж не шибко злоупотребляй своим неуёмным темпераментом. И конские возбудители не подмешивай Марату как энергетическую пищевую добавку. А то как бы наш Марат того… как Ланской… Вон как он похудел и осунулся, словно черти воду возят на нём днём и ночью для всего города.

— Ничего с Маратом не случится, если ты ему будешь помогать, — сказала она. — Что касается помощницы, как у Екатерины II, — продолжала Угезова, улыбаясь, — мне в этом сладостном деле никто не нужен. Я сама справлюсь…

…Кузьма Абрамович собрал свои вещи и зашёл к Угезовой попрощаться.

Хозяйка фитнес-клуба томно развалилась на диване, закинув ногу на ногу; её юбка высоко задралась, обнажив стройные ноги.

— Ну ты и обворожительная озорница, сногсшибательная зажигалка огненных чувств и страстей, — тяжело, дыша проговорил Бадретдинов.

Он лихорадочно, как юноша, поспешно снимал с себя одежду…

— Абрамыч, да что это с тобой? — нежно призывным голоском вопрошала она. — Уж не старое ли решил вспомнить, а?.. Или зажгла тебя по новой?

Но он уже не слышал её воркующего голоса. И рыча, как старый лев, встретивший свою давнишнюю самку в чужом прайде, жадно, с дикой страстью набросился на неё.

— Кузьма… Кузенька… — шептала она, как в далёкие минувшие годы, — дверь запри… Скоро Марат должен прийти…

Но Кузьма Абрамович уже не в силах был оторваться от неё даже на мгновение… И он осознавал, что, если бы лежал с Еленой поперёк железнодорожных рельсов, предаваясь, как сейчас, любви, то скорее остановился бы поезд с пассажирскими вагонами, чем остановились бы они… Если исходить из сложившихся житейских обычаев и правил, что женщина — больше госпожа своей плоти, чем своих мыслей и языка, а мужчина — больше раб своего тела, чем совести, особенно в отношениях с женщинами, то Елена Угезова сделала, как видно, для себя исключение из этого правила. А Кузьма Бадретдинов следовал в канве этого положения, хотя знал, что его партнёрша — замужняя женщина. Иначе говоря, он поступал бессовестно.

…Они, обуреваемые страстями, не заметили, как открылась дверь и на пороге появился Марат Билялов. Он был ошарашен увиденным. Марат мысленно мог представить Елену Шакировну с кем угодно, но только не с Кузьмой Абрамовичем.

Билялов, как во сне, вышел из здания и обессилено опустился на детскую скамейку.

Елена Шакировна была старше Марата и сумела очень привязать его к себе как женщина.

«Она же знала, что я приду! — терзал себя Марат. — Значит, она не боялась, что я её застану в чужих объятиях… значит, ей наплевать, как я отнесусь ко всему этому… Значит, надоел ей… Видимо, хочет со мной расстаться… Второй раз обманывает меня», — думал Билялов, вспомнив её утверждения о якобы состоявшемся разводе со своим мужем.

Марату надо было идти в секцию восточных единоборств, где он уже работал тренером, но сил подняться со скамейки у него не было. Раздрай души вытравил, выжег его волю, его желания и то, что он должен, обязан был делать. И когда пришла вечерняя освежающая прохлада, Марат сумел отправиться домой. Он ждал звонка Елены Шакировны с вопросом: почему Марат сорвал занятия в детской спортивной секции. Но она в тот вечер не позвонила. Ночью ему не спалось. Перед глазами всё время вставала увиденная картина, как она предавалась любви с Бадретдиновым. «Конечно, этот Кузьма Бадретдинов — опытный мерин, сразу располагает к себе женщин молодых и пожилых».

Почему-то ему вспомнился анекдот, который рассказал всё тот же Кузьма Абрамович. «Поссорились начальник и его секретарша. Она, покидая его кабинет, с обидой сказала своему шефу, похлопывая его по плечу: „Ноги моей больше здесь не будет. Повторяю, ноги моей больше здесь не будет“». Марату как-то стало легче.

Марат осознал банальность, что жизнь чаще сама подсказывает, порождает анекдоты, и реже рождаются они в воспалённых мозгах сочинителей.

Елена Шакировна позвонила ему утром и, как ни в чём не бывало, нежным участливым тоном спросила, что с ним случилось вчера? Что она его очень ждала. И вообще, соскучилась по нему.

Марат обрадовался звонку и одновременно почувствовал какую-то пустоту в душе, граничащую с разочарованием и отчуждением. Чувства ревности и обиды притупились.

Марат понял, что Елена Шакировна разводиться с мужем не будет. Она зависит от него материально. К тому же муж служит ей хорошей ширмой, её благоверный, как подкаблучник, даёт ей свободу в адюльтере. Вернее, терпит её амурные похождения.

Елена Угезова как-то произнесла: «Когда женщина идёт к любовнику, наступает весна, переходящая в жаркое лето, когда возвращается к надоевшему мужу, наступает одновременно осень и лютая зима».