Бегство Земли - [10]

Вот и все. Я получил серое одеяние текна и вернулся в университет. Через два года я специализировался по астрофизике. После этого еще четыре года мне пришлось работать в лунной обсерватории Теленкор, расположенной в цирке Платона. Наконец, опубликовав в специальных изданиях для текнов несколько статей, которые вызвали некоторый интерес, я попросил перевести меня в астрофизическую обсерваторию Эрукои на Меркурии, откуда велись наблюдения за Солнцем.

Два года провел я в обсерватории Эрукои. Там был целый научный городок, расположенный у подножия Теневых гор на терминаторе, на 10 северной широты. Над поверхностью выступали только четыре купола с антитермическим покрытием. Два из них находились в зоне сумерек, почти на границе знойной зоны, и два других — в зоне вечной ночи. Зато подземные сооружения простирались далеко под поверхностью знойного полушария, где в различных местах рядом с зеркалами, улавливающими солнечную энергию, были установлены различные автоматические обсерватории.

На Меркурии постоянно находилось не больше трехсот человек, мужчин и женщин, и все они были текнами. Я прибыл туда в тот день, когда мне исполнилось 25 лет. Космолет доставил меня в астропорт на ночном полушарии. Я едва успел разглядеть голую замороженную почву, поблескивавшую в свете прожекторов, и лифт унес меня в подземелье.

Несколько дней спустя наша маленькая группа поднялась на поверхность. Нас окружала ледяная ночь. Неподвижные звезды ярко сверкали, ослепительный свет Венеры отбрасывал на почву наши резкие тени. Мы сели в массивный экипаж, специально сконструированный для малых планет со слабым притяжением. За рулем был Сни, который прибыл в Эрукои на полгода раньше меня, а впоследствии стал моим ассистентом. Мы двинулись к терминатору. По мере приближения к нему темнота медленно рассеивалась. Вершины Теневых гор, расположенных у границы ночной зоны, сверкали на фоне черного неба, освещенные косыми лучами Солнца. Они казались нереальными, словно висящими в пустоте над странно переливающимися тенями, которые и дали им название — Теневые. Мы проехали мимо блоков № 1 и 2 и проникли в знойную зону. Фильтрующие экраны мгновенно оградили нас от слепящего света. Я слышал, как потрескивает от жара броня машины.

— Расширение, — коротко объяснил Сни. — Внешняя антитермическая броня — из подвижных пластин, вот они и ходят.

Наша машина не позволяла углубиться в освещенную зону. В центре освещенного полушария температура превышали 700 градусов от абсолютного нуля. Я побывал там лишь однажды, воспользовавшись подземным туннелем, чтобы осмотреть главную солнечную энергоцентраль, расположенную в глубине долины. Ее мощные генераторы работали, используя перегретый ртутный пар.

Мы добрались только до 3 градусов долготы. Почва Меркурия — это сплошное нагромождение глыб, растрескавшихся от резких колебаний еще в те далекие годы, когда планета вращалась вокруг своей оси. Иногда передо мной вздымались мрачные голые скалы, иногда попадались долины, заполненные тончайшим сыпучим пеплом, в котором можно было утонуть, как в воде. Нет слов, чтобы описать мертвящий ужас этих равнин, над которыми вздымаются черные вулканы на фоне слепящего неба, где пылает безумное Солнце!

Жизнь в подземном городке напоминали жизнь на наших полярных станциях. Нас было достаточно много, чтобы зрелище одних и тех же слишком знакомых лиц не вызвало неприязни. Наоборот, нас всех, или почти всех, связала тесная дружба. Нас объединял "меркурианский дух", как мы говорили, и он сохранялся даже на Земле, возрождаясь на наших вечерах "бывших меркурианцев". Все здесь были добровольцами, и лишь немногие просили сократить им нормальный трехгодичный срок. Наоборот, рано или поздно большинство снова возвращалось на Меркурий. Некоторые даже родились здесь, например старина Хорам — единственный человек, который действительно знал всю планету. С нежностью говорил о ее ледяных пустынях и раскаленных плато. Год спустя я стал директором обсерватории, а Сни — моим ассистентом. Это был довольно мрачный человек, великолепный физик, правда, недалекий, но абсолютно надежный.

Мои исследования заставляли меня проводить много времени в подземной лаборатории глубоко под блоком № 3. Я обрабатывал данные о деятельности Солнца, собираемые семью автоматическими обсерваториями на знойном полушарии, и вместе со мной, кроме Сни, трудилось еще пять молодых физиков.

Каждые два месяца космодром с Земли доставлял оборудование, продукты, которые как-то разнообразили наше меню, состоящее в основном из плодов гидропонных теплиц, и новости.

Однажды около полудня я разрабатывал свою теорию о солнечных пятнах, когда вдруг обнаружил, что, если мои расчеты верны, скоро настанет "конец света". Помню, как я был ошеломлен, как не верил самому себе, двадцать раз проверял расчеты. Я пришел в ужас! Словно безумный выбежал я из лаборатории, поднялся на поверхность в освещенном полушарии. Солнце, висевшее низко над горизонтом, пылало в небе как всегда. И тем не менее, если я не ошибался, это светило должно было в ближайшем будущем — через сто лет, через десять завтра, а может быть, через секунду — взорваться и уничтожить огненным ураганом Меркурий, Землю и всю Солнечную систему!