Бегство от Бессмертия - [10]

Я открыла рот, подыскивая в голове какие-то слова, но Ядвига меня опередила:

– Да, – снова громко сказала она и повторила, – Да!

***

Время обеда. Нормальные люди давно видели сны, а в гипермаркете глубокая ночь – это обеденное время. Настюха посмотрела на часы:

– Еще 15 минут и пойдем…

– Что? – Я оторвалась от созерцания журналов в прикассовой зоне. Центр торгового зала и кассы довольно далеко друг от друга, но я хорошо видела не только фотографии на журналах, но и текст. Панорама – Любимый журнал питерцев…

– Я сказала, еще чуть-чуть и есть пойдем, терпеливо повторила подруга, привыкшая за последнее время к моему выпадению из реальности.

– Может, выложишь до конца, – она кивнула на коробки, – а я за едой? Ты что будешь?

Полностью сосредоточившись на зубной пасте, я начала соображать: хлеб – безвкусный, грубый, как наждачная бумага, овощи и фрукты скользкие, противные, с кусачим соком. Мясо? Но оно жесткое, и что бы получить достаточно калорий его нужно съесть очень много, и потом, оно начинает шевелиться в желудке. Может, молоко? Оно приятное, но тоже пустое, от него есть хочется еще больше.

– Юль, я беру круассаны и салат, а ты?

– Детское питание.

– С фруктами, овощами? В них мясо пресное, они же без соли.

– Нет, порошок, сухую смесь в железных банках.

– Хорошо, – она приняла мою заявку, хладнокровно, несмотря на то, что кошелек у нас общий, а мой обед обошелся раза в 2 дороже.

Нет, правильно, что я с ней встретилась. Не будь таких людей на земле, как моя Наська, добрых и заботливых, жизнь быстро бы закончилась. Остальные бы просто сожрали друг друга.

Мы поднялись в столовую, и она торжественно поставила передо мной железную банку «Нан», детского питания от 6 месяцев:

– Приятного аппетита, – и с воодушевлением занялась грибным салатом. Сняв герметичную крышку, я воткнула ложку в порошок, который взлетел над банкой белым облаком и осел на стол. Сидевшая напротив Наталья из отдела посуды громко чихнула. Я же, высыпав ложку себе в рот, захрустела, но смесь, собравшись о большой вязкий комок, налипла на зубы, язык, залепила горло и не глоталась, совсем. Я могла только тихонько дышать, но не проглотить, ни выплюнуть смесь не могла. Настя молча поставила передо мной кружку с горячим чаем.

– Это разводить нужно, она же, как пластилин, ты, что не знаешь?

– Нет, – выдавила я, наконец, продышавшись, – а ты откуда знаешь?

– У меня племянников трое и все искусственники. Так что или запивай, или разведи в кружке, как жидкую кашу, тебе помочь?

– Ты ей лучше титьку дай! – заржал рыжий водитель погрузчика и закашлялся, получив пластиковой бутылкой с кефиром по зубам. Все засмеялись, радуясь развлечению.

– Да, я, да, ты – он поднялся со стула…

– Сядь – осадил его начальник торгового зала, – а с тебя штраф, после смены подойдешь, – это уже мне.

Я бухнула в кружку одну, потом вторую ложку смеси, показалось жидко, добавила еще одну. Весь стол восемь человек с интересом наблюдали за моими манипуляциями. Я попробовало, тепло, питательно, жевать не нужно. Сойдет.

– Эй, подруга, – кассирша Тоня, облизывая ложку после торта, – а у тебя зубы не атрофируются после такой еды?

– Нет, – улыбнулась я во все триста шестьдесят три зуба, глядя ей в глаза.

Она поникла и отодвинулась вместе со стулом.

– Ты чего, – толкнула меня в бок Настя.

– Я, ничего, я кашу ем, хочешь?

Она сморщилась:

– Ты мне лучше…

– Шоколадку предложи, – закончила я за нее, и мы завершили обед на оптимистической ноте.

***

Гости подъезжали уже дня три. И сегодня все собрались в главном зале нашего замка. Для этого торжества зал украшали художники, приехавшие из Багдада по приглашению Аарона. Стены расписали красивым растительным орнаментом. Изображенных растений не было в наших холодных краях, и я с интересом следила за работой художников, вызывая опасение Аякса, что могу свалиться с лесов. Огромные окна задрапировали красивыми тканями так, что любые вампиры могли находиться в помещении в любое время суток, не боясь попасть по лучи солонца. Каменные полы покрыли пушистыми коврами, привезенными с востока, и казалось, что ступаешь не по ворсу ковров, а по мягкой весенней травке. Факелы на стенах и свечи в подсвечниках сделанные из старинного золота, привезенного из Перу, начищенные до блеска, расставленные на столах и каминах, сверкали не хуже, чем украшения на шеях и запястьях присутствующих.

Когда я одевалась к торжеству, в дверь моей комнаты постучали, Мадлен сделала удивленные глаза, кто бы это мог быть? Почтенно склонив голову, вошел жених собственной персоной. Мадлен, повинуясь неслышимому приказу, испарилась. Делать безразличное или злое лицо было поздно, так что я просто сидела и смотрела на него.

– Позволь выразить свое восхищение твоей смелостью, выдержкой и благородством. Я поражен самообладанием человеческой девушки и на правах будущего супруга прошу принять подарок ко дню нашего обручения.

Он открыл ларец, который держал в руках. На черном бархате лежало ожерелье из крупных белоснежных жемчужин, по нескольку нитей были скреплены золотыми раковинами, внутри светящихся бледно-голубыми камнями. Удивления я не выразила, вампиры любили красивые ювелирные украшения, я с детства перебирала ларец Шарлотты, цепляя на себя кольца и подвески. Но таких красивых камней я не видела, поэтому протянула руку и провела пальцами по сверкающей весенним небом грани. Филипп, стоящий в ожидании моего ответа, заулыбался: