Беглецы - [2]
Проходя по одной тихой улице, Колька и Петька услышали впереди музыку. Они прибавили шагу и вскоре очутились на большой площади. Площадь была вся черная от толпы. На ней возвышались ряды палаток, образуя улицы. С музыкой крутились карусели, высоко взлетали
синие и желтые лодочки качелей. Ухали барабаны. Визжали шарманки. Щелкали клювами облезлые попугаи, доставая билетики со «счастьем». И над шумливой, гудящей толпой плыли яркие вязки воздушных шаров и диковинные бумажные цветы. Рядами стояли продавцы игрушек, протягивая проходящим «американского водолаза» в баночке или с треском раздувая длинные «тещины языки».
— Сюда! Здесь обезьяна Фока танцует без отдыха и срока, — пронзительно кричал паренек, дергая висевшую у него на пружинке обезьянку.
— Вот «американский житель», в Америке картошку копал, а к нам в банку попал.
— А вот часы продаются на полном ходу, — гнусавил высокий человек с усами.
— Эй, навались, у кого деньги завелись! Сам подходи — товарища подводи, — басил кто-то.
В одном месте толпа тесным кольцом обступила человека в серой толстовке, продававшего «химический очиститель». Он неожиданно сдернул у Петьки с головы кепку, поплевал на нее, вывалял в пыли, потом посыпал ее каким-то порошком и принялся вытирать мокрой тряпкой.
— Я беру самый грязный предмет, — нараспев говорил он, — равномерно посыпаю его химическим порошком, обтираю теплой водой, — выкрикнул он последние слова, — вещь не рвется, не мнется и остается такой же чистой, как была раньше! Получайте, — сказал он Петьке, возвращая кепку. — Для вас факт, для меня реклама.
Конечно, это было очень интересно, но Петьке и Кольке хотелось есть, и они вскоре очутились в съестном ряду, где высились груды конфет, пряников и шипели на жаровнях вафли и пирожки. Около одной из жаровен стоял рослый, толстый мальчик в матросском костюме и ел пирожок.
Колька и Петька с завистью смотрели на него.
Он ел спокойно, не торопясь. Съел один пирожок, другой, третий и с таким же аппетитом взялся за четвертый.
— Вот прорва! — восхищенно сказал Колька и облизнулся.
Толстый мальчик с набитым ртом молча покосился в его сторону. Доев пятый пирожок, он вытер рукавом губы, достал серебрянный полтинник, торжественно положил его себе на ладонь, затем ловким щелчком подбросил высоко вверх, поймал на кончик носа, подхватил губами и, нагнувшись, протянул полтинник ахнувшей от удивления торговке.
Затем он спокойно отошел от лотка и, засунув руки в карманы, остановился около Петьки и Кольки.
— Вы что же, беспризорные? — спросил он.
— Не, мы дальние, — прикинулся дураком Колька, готовясь удрать.
— Ну, это всё равно, — сказал толстый мальчик, хватая его за шиворот. — Вас-то мне и надобно.
Выведя из толпы Кольку и Петьку, он остановился и еще раз внимательно осмотрел их.
— Вы что, ребята, есть хотите? — спросил он вдруг.
— Хотим, — в один голос сказали Петька и Колька.
— А вот это видели? — спросил толстый мальчик, показывая пригоршню серебра.
— Ну, так вот, — сказал он, — пойдемте со мной и вечером получите столько же.
Колька и Петька замялись-было, но толстый мальчик схватил их под руки и повел долой с площади.
Они прошли по нескольким улицам, перешли через большой мост, миновали какой-то странный дом без окон, с голубым шаром вместо крыши, и, свернув в переулок, очутились возле высокого, пыльного забора. Внизу забора была лазейка, прикрытая доской. Из доски торчал большой гвоздь.
Толстый мальчик попробовал сдвинуть доску рукой. Доска не поддалась; тогда он вытащил из кармана тяжелый заржавленный револьвер и отбил гвоздь рукояткой.
Отодвинув доску, он дал подержать револьвер Кольке. Тот опасливо взялся за оружие.
— Не бойся, — усмехнулся толстый мальчик. — Шпалер не заряжен.
Он стал на четвереньки и, согнувшись, пролез в лазейку.
Колька и Петька остались одни на улице.
— Бежим, — шепнул Колька и хотел бросить револьвер на землю.
— Эй вы, не вздумайте удрать. Лезьте живо! — скомандовал толстый мальчик по ту сторону забора.
И Колька с Петькой послушно полезли в лазейку, вслед за этим удивительным мальчиком.
В глаза им ударил яркий необыкновенный свет, который лился из круглого черного ящика, стоявшего на подставке посреди двора. Было так светло, будто целое солнце сидело в этом ящике, но свет был какой-то голубой. Посреди двора мальчики увидели сделанный из картона и дерева пароход, величиной с хорошую избу. Он был совсем как настоящий, с мачтами, трубой и каютами. По палубе ходили матросы, а на мостике, надвинув на глаза фуражку, стоял капитан. На земле возле парохода стоял аэроплан без крыльев и красный пожарный автомобиль. В глубине двора был высокий навес, с трех сторон закрытый тяжелой черной материей. Под навесом стояли блестевшие сталью турники и лестницы. Высоко над землей, под самой крышей, раскачивался на трапеции человек с бритой головой. Возле навеса, на деревянном помосте, стоял другой, длинноволосый, с большими роговыми очками на носу и в ярко-зелёной фуфайке. Он всё время топтался на одном месте, размахивал руками и, высоко задрав белую жестяную трубу, кричал что-то человеку, который висел на трапеции.
