Беглец и Беглянка - [3]

Качающаяся — чуть-чуть — разноцветная листва декоративного кустарника.

— Кто там прячется? Выходи, гнида позорная…. Ну, долго я буду ждать? Порешу на раз.

— Хр-р-р…. Гав!

— Это ты, Найда? Извини. А я, уж, подумал — чёрт-те что…

Из-за разлапистого куста японской гортензии появляется крупная охотничья собака.

Лайка? Может быть, если рассуждать по-глобальному. Только какая-то откровенно нетипичная. Белая, с редкими жёлто-бисквитными пятнами на боках. Компактная, ладная, лохматая и «шерстяная». Голова мощная и слегка клиновидная. Угольно-чёрный аккуратный нос. Углы рта слегка загибаются, образуя некое подобие ехидно-философской улыбки. Глаза тёмно-коричневые, глубоко посаженные, широко расставленные, немного раскосые, миндалевидной формы. Хвост пышный, гордо закинутый на спину. А, вот, уши какие-то маленькие и слегка закруглённые на концах.

В тёмно-жёлтых собачьих зубах зажата тушка юного лесного зайца.

— Хряп, — кривые зубы разжимаются, и добытый заяц послушно плюхается на землю.

— Молодец ты у меня, — хвалит Олег. — Добытчица. Знатная и умелая.

— Гав! — отзывается собака, мол: — «Сама знаю. Но за доброе словечко — спасибо…».

Найда, она чистокровная самоедка[1]. Три с половиной года назад Митин-старший купил за пять американских долларов лобастого и на удивление хилого щенка — у старого чукчи, на северном плато Корякского нагорья. За прошедшее с того момента время из уродливого «цуцика» настоящая красавица выросла: сильная, отважная и грациозная — до полного умопомрачения.

Откуда взялся заяц?

Собака уже давно вырыла под кирпичным забором — за пчелиными ульями — тайный лаз. А отец Олега, узнав про это, велел не препятствовать, мол: — «Самоедам без регулярной охоты — никак нельзя. Могут всерьёз затосковать и впасть во фрустрацию. Шерсть, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, начнёт вылезать-выпадать, зубы и клыки крошиться в пыль…. Оно нам надо? Не надо, зорька ясная…. А так собака регулярно в тайгу наведывается. Свежим воздухом дышит. Охотится. Добычу приносит: зайчишек, белок и тарбаганов…».

Кто такие — тарбаганы? А это сурки местные, камчатские, упитанные. Их топлёный жир здорово при простудных радикулитах и застарелых артритах помогает…

— Знатный нынче заяц по камчатским лесам и перелескам скачет, — подбирая с недавно подстриженного газона тяжёлую звериную тушку, констатирует Олег. — В том смысле, что упитанный. И шкурка хорошая: гладкая, блестящая и без проплешин. Лето же нынешнее выдалось — просто на загляденье. В меру дождливое, с достаточно тёплыми ночами. Вот, зверьё лесное и взяло своё, по полной и расширенной программе…. Лето тёплое, плодородное и доброе — это хорошо? Ну, как посмотреть, блин горелый. Если с легкомысленной и обывательской точки зрения, то просто замечательно. А если — со стратегической и долгоиграющей? Философия, будучи наукой серьёзной и грамотной, утверждает: — «Если в одном конкретном месте что-то прибывает, то в другом — непременно — убывает…». Следовательно — что? Следовательно, вскоре надо ждать насквозь негативных осенне-зимних сюрпризов — в плане погоды. Не, как по мне — так пусть лучше будет суровая и снежная зима, чем избыточно-дождливая, слякотная и ветреная осень…. Кстати, я тут на рыбалку собрался.

— Гав?

— Куда? Ещё не решил…. Составишь мне компанию?

— Гав! — радостно кивает лохматой головой Найда. — Гав, гав, гав…

Собрался он быстро. Запихал тушку добытого зайца (уже выпотрошенную, без головы и со снятой шкуркой), в полиэтиленовый пакет, а его — в свою очередь — определил в морозильную камеру. Отправил в холодильник куриные яйца и две пузатые керамические крынки с козьим молоком. Накормил Найду говяжьими почками. Наскоро перекусил бутербродами с колбасой, маслом и сыром. Запил бутерброды растворимым кофе без молока и сахара. После этого сложил в наплечную кожаную сумку нехитрую провизию: буханку чёрного хлеба, две банки говяжьей тушёнки, шматок сала, с десяток огурцов, пачку чая, грамм триста фруктовой карамели. Ну, и немного соли, чёрного перца и лаврового листа — для возможной ухи. Вот, собственно, и все сборы.

А как же походная одежда, резиновые сапоги, котелки-кружки и всяческие рыбацкие снасти? Всё это хранилось на речном берегу — в маленьком гараже, выстроенном рядом с лодочным причалом. Очень удобно, знаете ли…

Прихватив сумку с провизией и заперев глухую железную калитку в кирпичном заборе, он шагает направо. Найда, чуть заметно помахивая пышным хвостом-кренделем, семенит рядом.

Тепло, но между деревьями и кустами, растущими вдоль дороги, плавно перемещается лёгкая туманная дымка. Солнышко нерешительно прячется за длинными светло-сизыми облаками.

Навстречу идёт мужчина средних лет, облачённый в пятнистую военную форму без погон. Это Иван Павлов, когда-то начинавший фермерскую карьеру вместе с Михаилом Митиным.

Завидев мальчишку с собакой, мужчина останавливается и нерешительно топчется на месте.

— Привет, дядя Ваня, — здоровается Олег.

— Ага, здравствуй, Олежа. Хорошая сегодня погода, — смущённо бормочет Павлов, а после этого резко разворачивается на девяносто градусов и исчезает в боковом проулке.

— Гав? — удивляется Найда.