Беглец - [7]
Вспоминаю, что среди твоих упреков в мой адрес однажды мелькнул и такой: моя неуемность и ненасытность разрушительны для бесценного храма семейных отношений. А вдруг окажется, что на самом деле я и подобные мне выступают не в роли разрушителей, а в роли реформаторов? Лютера и Кальвина обвиняли в попытках разрушить христианство. Но получилось, что на самом деле они спасли его через обновление. Даже разрешение священнослужителям жениться оказалось благотворным. Может быть, и таким, как я, суждено спасти брак и семью? Может быть, я — революционер-подпольщик, такой же, как Солженицын, веду безнадежную войну с доставшимся нам ГУЛАГом, в котором мы все одновременно — и зэки, и охранники?
ЛИСТОВКА
Бог не умер. Религия не ушла из жизни людей, но перестала быть обязательной и монопольной. То же самое произойдет и с моногамией. Она потеснится и даст другим формам семейной жизни право на существование.
Подготовительный период на студии к новой программе оставляет довольно большие просветы свободного времени. Я воспользовался этим и написал не мадригал в твою честь, не поэму в стиле Сирано, но целую одноактную пьесу про тебя. Если вы с Борисом захотите перевести ее на английский, мы продадим сценарий Голливуду и поделим гонорар пополам.
Текст в отдельном приложении.
А твой ненасытный Леандр возвращается к своим мечтам.
На чем остановился наш стриптиз? Ты сняла блузку? «Я обнял эти плечи и взглянул», как сказано у нашего любимого поэта. Боже, какой выдержкой должны были обладать наши предки, которым приходилось созерцать на балу эти восхитительные сияющие шары, проносящиеся в такой близости от глаз, от губ, от зубов! Нет, твой Леандр, если когда-нибудь доплывет до тебя, не сможет продемонстрировать такую способность владеть собой! АК.
НЕПРЕДНАМЕРЕННОЕ УБИЙСТВО
Пьеса в одном акте
Действующие лица:
Обвиняемая, Судья, Прокурор, Адвокат, Стенограф — все женщины.
СУДЬЯ: Обвиняемая, расскажите суду, какая именно часть вашего тела стала объектом нападения покойного?.. Нет, указать пальцем недостаточно… Да, присяжные видят, но стенограф должен внести в протокол слова.
ОБВИНЯЕМАЯ: Я не могу вслух произнести это слово. Можно я скажу ей на ухо?
СУДЬЯ: Это не принято. Но в вашем случае я готова сделать исключение.
Обвиняемая подходит к стенографу и шепчет ей на ухо.
СТЕНОГРАФ (громко): Мне нужно знать, правая или левая?
Обвиняемая снова шепчет.
ПРОКУРОР: На предварительном следствии вы употребили слово «атаковал». Не могли бы вы уточнить, какое именно действие совершил убитый вами человек?
АДВОКАТ: Протестую! Моя подзащитная призналась в неосторожном действии, которое стало причиной смерти. Это был несчастный случай — только и всего.
СУДЬЯ: Протест удовлетворен. Стенограф, замените слово «убитый» словом «покойный».
ПРОКУРОР: Итак, что же именно совершил покойный? Пытался ли он сжать указанный вами объект? Или ущипнуть? Или обнажить и погладить? Или, может быть, даже поцеловать?
Обвиняемая говорит что-то невнятное.
СУДЬЯ: Пожалуйста, громче.
ОБВИНЯЕМАЯ: Он пытался прижаться щекой.
АДВОКАТ: Прошу отметить: щекой, покрытой жесткой щетиной!
ПРОКУРОР: И это действие показалось вам достаточным поводом, чтобы нанести невинному человеку смертельный удар?
АДВОКАТ: Я прошу суд учесть все обстоятельства, связанные не только с рассматриваемым событием, но и со всей судьбой моей подзащитной. Напомню, что она росла и воспитывалась в бывшем Советском Союзе. В этой стране молодым девушкам внушались очень строгие правила поведения, и они старались следовать им. Одно из правил гласило: «Умри, но не давай поцелуя без любви».
ПРОКУРОР: Надеюсь, даже в этой стране не призывали: «Убей, но не дай чужому мужчине прикоснуться к твоему телу».
АДВОКАТ: Раз уж заговорили о прикосновениях, я хочу напомнить, что покойный был предупрежден письменно. Да, моя подзащитная до сих пор не поддается волне торжествующей распущенности, до сих пор считает супружескую верность важнейшим моральным принципом, которого люди должны придерживаться.
ПРОКУРОР: Как любил шутить покойный, «слишком строгое соблюдение супружеской верности — это и есть культ секса». Хочу напомнить суду, что у многих народов были учреждены специальные праздники, дававшие людям возможность отдохнуть от этого культа. В Древней Греции они назывались Великие Дионисии, в Древнем Риме — вакханалии, у древних славян — ночь под Ивана Купала, в средневековой Европе — карнавалы. У американских индейцев и северных народов считалось величайшей невежливостью, если хозяин не предлагал жену заночевавшему гостю.
АДВОКАТ: Моя ученейшая коллега слишком увлекается древней историей и забывает, что прямо сегодня на земном шаре живет миллиард мусульман, среди которых прикосновение к чужой жене считается величайшим грехом и карается законом. У них даже врачу-мужчине разрешается прикоснуться только к руке больной, протянутой ему из-за занавески, и по ней поставить диагноз.
ПРОКУРОР: Вы говорили о том, что покойный был предупрежден письменно. Но ведь и ваша подзащитная из писем покойного могла понять, с кем она имеет дело. И тем не менее она пригласила его в свою квартиру и именно в тот момент, когда мужа не было дома. Как это понимать?
Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.