Беги, Василич, беги! - [2]

Быстренько ополоснув самовар, я залил его солнечной водой, закрыл крышкой, набросал в трубу найденные во дворе бумажки, щепки и поджег их спичкой в поддувное отверстие снизу. Сначала из трубы показался легкий дымок, а потом самовар начал гудеть, выбрасывая из трубы искры. Оглянувшись, я увидел у крыльца самоварную трубу в виде буквы «г», которая гасит искры. Бросив еще щепок, я поставил трубу и пошел в дом.

Женщины о чем-то весело болтали между собой, перетирая чайные приборы в виде старых чашек и серебряных ложек. Как здорово, что мы купили баночку земляничного варенья, незаменимого при любых чаепития. Конфеты, печенье, небольшой тортик, апельсины, хурма и бутылочка хорошего крымского вина. Как мне сказали, настоящая «Массандра». И что-то нас заставило купить и маленькую пачку хорошего индийского чая.

— Самовар гудит, через десять минут будет торжественный внос, — сказал я и вышел во двор. Нельзя надолго оставлять самовар без присмотра. Так можно оказаться вообще без хозяйства.

Глава 2

С кипящим самоваром я вошел в горницу и водрузил его на серебряный поднос. Споласкивая заварной чайник, я обратил внимание на клеймо производителя, два синих меча и буква «G» рядом.

— Фарфор гарднеровский, не мейсенский, но все равно дорогой, — подумал я.

— Да, да, — сказала Клара Никаноровна, — это гарднеровский фарфор, от дедушки покойного достался.

— Неужели она умеет читать мысли? — встревожился я.

— Не волнуйтесь, — сказала старушка, — мысли я читать не умею, просто я предполагаю, что в данной ситуации может подумать умный человек и отвечаю на эти мысли, и, знаете, еще ни разу не промахнулась, — и она звонко и по-молодому засмеялась.

Засмеялись и мы с женой. Контакт налаживался так, как будто мы были сто лет знакомы и сейчас приехали к ней просто в гости.

Чай из колодезной воды существенно отличается от чая из хлорированной воды, даже если она очищена в двух фильтрах. Колодезная вода очищается слоями земли и считается самой чистой, но я к этой чистоте отношусь с некоторым предубеждением, особенно в населенном пункте сельского типа.

— Ну, что вы, — скажет мне любой сельский житель и будет неправ, потому на различных водоносных слоях находятся выгребные и силосные ямы, кладбища и могильники, туалеты и овраги, где скапливается стекающая вниз вода. Самая чистая вода — из глубоких артезианских колодцев, не смешанная с поверхностными слоями воды. Хотя и колодезная вода тоже неплохая.

Еще хочу сказать, что колодезная вода отлично заваривает любой чай от брикетного фруктового до элитного листового. Как подсолнечное масло вытягивает подсолнечное масло из подсолнечного жмыха, так и колодезная вода вытягивает танин и все вяжущие и красящие вещества из чайного листа. И заварка получается такая крепкая, что на зубах чувствуется оскомина, как будто вы заварили целую пачку как уголовник во время чифиряния, а не хорошую щепотку чая.

Мы пили чай, и никто не переходил к главному вопросу, ради которого мы собрались за этим старым, но по-современному накрытым столом.

— Вы знаете, — сказала Клара Никаноровна, — род наш ведется со времен царя Петра, именуемого в советской истории Великим. Великий он был или невеликий, но он был равен князю Владимиру, который мечом и огнем крестил Русь. Потом был Ленин. Потом Горбачев. А сейчас новый, который снова ведет всех к Сталину.

Я смотрел на старушку и удивлялся. Лет ей был много, на глаз определить трудно, но лет восемьдесят, это точно. Плюс минус пара лет. В доме нет ни радио, ни телевизора, ни компьютера, даже присутствия газет я не обнаружил. Откуда она все это знает?

— Откуда бабушка всё знает? — снова удивила меня вопросом Клара Никаноровна. — От верблюда, — и она засмеялась. — Вы мне не поверите, но все, что делается в нашей стране, я вижу во сне. Ложусь спать и как будто читаю сводку новостей. Когда долго живешь, то все события начинают иметь предысторию и не воспринимаются как что-то новое, только что произошедшее. Нового у нас нет ничего. Все старое, нового-то ничего не придумано. Что свое придумано в России? В чем Россия имеет несомненный приоритет?

— Ну, в космосе мы самые первые, — как-то неуверенно произнес я. — И вообще, в нашу эпоху открыто деление ядра атома, — бодро продолжил я, — затем авиация, полеты в космос, открыли телевидение, создали компьютеры и ввели в обращение сеть Интернет. А генетика?

— Хорошо разбираетесь в событиях, молодой человек, — сказала Клара Никаноровна, — вот только где тут российский приоритет? Народоволец Кибальчич выдвинул идею ракетного летательного аппарата с качающейся камерой сгорания для управления вектором тяги. И где он, этот Кибальчич? Повешен за участие в убийстве Александра Второго. Вавилов сделал прорыв генетике, как вы говорите, а энкаведешники Сталина превратили приоритет России в лагерную пыль. Русские ракетостроители сидели по лагерям, в то время как немец Вернер фон Браун делал свои ракеты, которые и сейчас летают в космос с американскими космонавтами. Главный телевизионщик мира русский Зворыкин еле успел выскочить из лап чекистов Дзержинского. Русский авиаконструктор Сикорский оснастил Америку классными вертолетами. Если в России и были какие-то компьютерные идеи, то их уничтожили в зародыше. Про интернет я и не говорю. Там мы и рядом не стояли. У вас какой телефон? — обратилась она ко мне.