Беги, хватай, целуй - [100]

– Чем-то тут пахнет…

После ужина я пошла в свою спальню, улеглась на кровать и уставилась на компьютер. Я не работала на нем с тех пор, как написала «Берлогу Лена». Я медленно встала, подошла и включила компьютер. Но внутри у меня все умерло. Мне было нечего сказать. Все-таки мы живем в городе Генри Рота.[114] Я выключила агрегат, легла на постель и повернулась лицом к стене. Через несколько минут что-то заставило меня повернуться на другой бок. Я снова взглянула на компьютер. Казалось, он манит меня назад. Возможно, я ушла от него слишком поспешно. Он просил меня сделать что-то, чего я не успела, и я знала, что именно. Я снова подошла к нему, опустилась на колени возле стенной розетки и выдернула вилку.

В среду утром я отвечала вместо Эльвиры на звонки по поводу ужасных потопов и беседовала о политике социалистов с привратниками и уборщиками «Банка Америка». Когда часы пробили полдень, у меня засосало под ложечкой. Немного не по себе стало от мысли, что скоро среда будет похожа на любой другой день недели, а «Сити Уик» – на любую другую газету. После работы я отправилась взять экземпляр. «Почту» я прочла в метро по дороге домой:

Мне наплевать, если даже она все придумала. Я живу один. Верните ее!

Сай Риззути, Парк-Слоуп

Динь-дон, ведьма мертва!

Тим Феллоуз, Верхний Ист-Сайд

Теперь, когда я знаю, как выглядит Ариэль Стейнер, меня почти не волнует, что вы ее выперли. Разве я смог бы получать удовольствие от ее колонки, представляя себе эту неуклюжую корову?

Патрик Фербер, Челси

Я положила газету на колени и вздохнула. Эта брань не могла принести мне истинного удовольствия, поскольку я знала, что все скоро кончится. Может, еще несколько недель мне будут перемывать косточки, но, в конце концов, мои читатели совсем меня позабудут. Меня никогда уже не будут поносить. Моя интимная жизнь перестанет быть предметом публичных дебатов. Мужчины перестанут сравнивать мои гениталии с гниющими отбросами. Окончены дни осмеяния, поношений и унижений. Это ужасно. Какой смысл в жизни, если вокруг нет никого, кто бы меня ненавидел?

В пятницу без десяти пять я принесла в кабинет Рут на подпись свой листок учета отработанных часов. Она уже было поставила свою подпись, когда вдруг наклонилась и, прищурившись, взглянула на бумагу.

– Как твоя фамилия? – спросила она. – Стейнер?

– Угу.

– Где-то я ее недавно слышала.

– Ну, наверное, вам ее назвали в агентстве по временному трудоустройству.

Я покрылась испариной, как шлюха в церкви.

– Нет, не назвали, – возразила начальница. – Они сказали мне только твое имя. Уверена, что уже слышала фамилию Стейнер раньше. Кажется, я что-то видела в газете.

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Это было в конце прошлой недели. В четверг или пятницу. Газета должна быть где-то здесь. – Она наклонилась и запустила руку в корзину для бумаг. Я сотворила быструю молитву о том, чтобы изобличающий меня выпуск чудесным образом исчез. Но чуда не случилось. С самодовольной улыбкой извлекла она «Дейли ньюс» за четверг и принялась листать страницы. – Вот оно! – воскликнула Рут. – «Городской листок вышвыривает завравшуюся писаку». – Она повернула ко мне газетный лист, так что я оказалась лицом к лицу со своим снимком. – Хочешь сказать, что это не ты?

– Все правильно! – завопила я. – Это действительно я!

Она покачала головой.

– Не знаю, смогу ли я оставить тебя на службе.

– Что?

– Как тебе можно доверять?

– Легко! В жизни я не лгу! Только на бумаге!

– Но ты только что, десять секунд тому назад, мне врала.

– Как вы не понимаете…

– Разве я могу быть уверена, что ты станешь точно записывать полученные сообщения? Или честно заполнять свой листок учета отработанных часов?

– Я ничего не собираюсь от вас утаивать!

– Ариэль, не нравится мне все это. То, что твое агентство ничего не сообщило мне о твоем прошлом. И то, что до прихода сюда ты была порнописательницей. Я католичка. Меня все это смущает.

– Мои рассказы – не порно! Это рассказы журналистки от первого лица о ее романтических поисках и неудачах!

– Самая настоящая порнуха. – Она встала. – Можешь идти.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. Я позвоню в твое…

– …агентство и сообщу им о случившемся. Благодарю.

Когда я пришла домой, в квартире никого не было. Родители вместе с Заком уехали на выходные за город. Сбросив с ног мокасины, я пошла в спальню и взглянула на себя в зеркало. То ли мне это пригрезилось, то ли я действительно поправилась на несколько фунтов с тех пор, как начала работать в «Банке Америка»? Я постепенно возвращалась в то состояние, с которым недавно так долго и упорно боролась. А мне хотелось снова ощутить себя успешной и талантливой. Хотелось заняться делом, которое стало бы для меня стимулом.

Я села за компьютер и нажала клавишу «вкл». Ничего не произошло. Сначала я подумала, что это Бог посылает мне знак, но потом вспомнила, что сама отключила машину от сети. Воткнув вилку в розетку, я попыталась писать, но у меня снова ничего не получилось. Я совершенно высохла, как вагина моей бабушки.

Может быть, ключ к раскрытию своего потенциала заключается в поиске новых подходов? Например, публицистика. Если мне удастся напечатать статью в глянцевом журнале, я смогу убить двух зайцев сразу: дать выход творческой энергии и спасти подмоченную репутацию. Мое имя теперь в миллион раз известней имен других внештатных писателей. Обязательно должны найтись редакторы, желающие включить меня в реестр своих сотрудников.