Беги, если сможешь - [4]
Нас впустили. В отделении интенсивной терапии постоянно дежурит охрана, а сестринский пост расположен за стеклянной стеной. Одна часть отделения отведена для тяжелых пациентов, таких как Хизер, другая — для тех, кому уже не требуется столь пристальное наблюдение. Когда больным становится лучше, их переводят в отделение этажом ниже, где царят более свободные порядки.
Медсестра осмотрела сумку, которую Даниэль принес жене, — там не должно было быть ничего, что могло навредить ей. Их свадебную фотографию вынули из рамки, с халата сняли пояс. Когда медсестра закончила, я отвела Даниэля в альков в комнате отдыха, где они могли уединиться, оставаясь при этом под наблюдением, и пошла за Хизер.
Войдя, я быстро окинула ее взглядом — она лежала все так же, свернувшись в клубочек. Бледные руки сжимали плечи, словно она пыталась удержать себя.
— Хизер, вы в состоянии встретиться с Даниэлем?
Она вздрогнула и медленно повернулась ко мне. В глазах ее стояли слезы.
— Мне он так нужен, — сказала она умоляюще.
— Хорошо, но вам придется выйти, потому что мы не допускаем посетителей в палаты. Как вы считаете, у вас хватит сил встать?
Она уже пыталась сесть.
Когда мы вошли в комнату отдыха, Даниэль так и подскочил — и замер, увидев за моей спиной жену с перевязанными запястьями, в синей больничной пижаме, по-старушечьи закутанную в одеяло.
— Даниэль! — воскликнула она.
— Милая! — Он обнял ее. — Больше не пугай меня так.
После того как пациент пробудет у нас несколько дней, мы позволяем ему оставаться наедине с посетителями, но сейчас мне необходимо было увидеть, как общаются Даниэль и Хизер — на тот случай, если проблема была в самом Даниэле. Я опустилась на стул в стороне.
Даниэль нежно помог Хизер присесть. Она положила голову ему на плечо, и он обнял ее.
— Прости меня, — хрипло сказала Хизер. — Ужасно, что я так тебя мучаю, и тебе приходится со мной возиться.
Плохой сигнал. Суицидальные пациенты часто пытаются убедить себя в том, что окружающим будет лучше без них.
— Не говори так, — запротестовал Даниэль. — Я люблю тебя. Я тебя не оставлю. Я всегда буду заботиться о тебе.
Словно в подтверждение своих слов, он плотнее закутал ее в одеяло — больничная пижама сползла, обнажив нежную подключичную ямку.
Хизер явно не пугало общество Даниэля, поэтому я решила оставить их вдвоем и закончить обход. Но в этот момент она заговорила вполголоса, и я передумала.
— Я рассказала врачу, что они все время звонят.
— Что ты ей рассказала?
Голос Даниэля не казался мне расстроенным, просто слегка встревоженным.
— Кажется, ничего… Я плохо соображаю, у меня кружится голова. Ты сердишься?
— Я не сержусь, милая. Просто не надо сейчас об этом думать. Поправляйся. Мы потом обо всем поговорим.
Он серьезно смотрел на нее.
— Как ты думаешь, Эмили знает… насчет меня?
— Нет, я думаю, что ей ничего не сказали.
Хизер кивнула и взглянула на камеру наблюдения в углу комнаты. Она уже смотрела на нее, когда села, и я подумала, не приходилось ли ей раньше лечиться в местах, где пациентов держат под наблюдением.
— Может быть, вы хотели бы что-нибудь кому-нибудь передать? — спросила я.
Хизер взглянула на Даниэля. Он чуть заметно качнул головой, и она кивнула, соглашаясь.
— Если вы расскажете, какую программу посещали, это очень поможет лечению, — сказала я.
Хизер, умоляюще глядя на Даниэля, коснулась его колена. Даниэль взглянул на ее бинты и повернулся ко мне.
— Мы жили в духовном центре на реке Джордан. Когда Хизер забеременела, мы уехали, потому что она не хотела там рожать. Нам звонили оттуда, спрашивали, как дела. Там живут хорошие люди.
Я уже слышала об этом духовном центре на реке Джордан, но знала только, что он пользуется хорошей репутацией.
Хизер снова расплакалась. Плечи ее вздрагивали.
— Они говорили, что я сама виновата, что потеряла ребенка.
— Они так не думают, милая, никто так не думает. Они просто хотели помочь. Ты очень хорошо держалась.
Хизер уже рыдала. Лицо ее исказилось.
— Они нам вечно указывали. Они…
— Хизер, перестань, ты сама не знаешь, что говоришь.
Даниэль беспомощно взглянул на меня.
— У них там свои правила, доктор Лавуа, но это только для того, чтобы помочь людям сосредоточиться.
Хизер и Даниэль, похоже, были разного мнения по поводу этого центра, но ей не хотелось спорить с ним при мне. Она все время поглядывала на него. Я все правильно говорю? Ты меня еще любишь?
Теперь она смотрела на него, судорожно сжимая одеяло.
— Мне даже не позволили попрощаться с Эмили.
Хизер уже второй раз упомянула некую Эмили.
— Эмили не хотела уезжать с нами, помнишь? Ей там нравится. Я знаю, ты по ней скучаешь, но сейчас тебе надо заботиться о себе и малыше…
Хизер съежилась, словно он ее ударил.
— Боже, милая, прости! Это машинально вырвалось.
Ее взгляд снова стал темным и пустым, руки бессильно упали на колени ладонями вверх.
— Я сама виновата, что потеряла ребенка. Ты на меня злишься.
— Ты ни в чем не виновата, Хизер, и я не сержусь на тебя, — сказал он так нежно и печально, что мое сердце дрогнуло. — Ты для меня важнее всего на свете.
— Нам же говорили не уезжать. Они говорили, что так будет лучше для ребенка. Наверное, они были правы. Я заставила тебя уехать, и малыш умер.
Одиннадцать лет назад Линдси с маленькой дочерью сбежала от своего мужа, тирана и ревнивца. Ей казалось, что она отпустила все свои страхи, начав новую жизнь. Но Линдси чувствует, что за ней следят. Кто-то все ближе и ближе подбирается к ней, угрожает ее бойфренду, запугивает. А после проникает в дом… И самое страшное: дочь Софи оказывается в опасности. Линдси догадывается, кто стоит за этим. Тот, кто всегда говорил ей: «Я тебя слишком люблю, чтобы позволить тебе уйти». Тот, кто никогда ее не отпустит…
Целый год взаперти, один на один с похитителем-психопатом — и некогда самодостаточная Энни О’Салливан уже не властна над своим телом и близка к потере рассудка. Но даже в ее воспаленном мозгу не могла родиться мысль о том, что она не случайная жертва и кто-то помог маньяку сделать выбор.Выжить любой ценой… Теперь Энни не остановится даже перед убийством.
Легко ли найти своих настоящих родителей, если тебя удочерили 33 года назад? Все годы, которые Сара воспитывалась в приемной семье, ее мучил вопрос, почему родная мать бросила ее. Теперь же, когда она сама мама и собирается выйти замуж, Сара мечтает, чтобы родной отец повел ее к алтарю. К своему ужасу, она выясняет, что появилась на свет в результате изнасилования: ее мать – единственная, кого серийный маньяк оставил в живых.И в один прекрасный день раздался телефонный звонок… Это он, ее настоящий отец!А что, если желание убивать передается с генами?
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.