Беги, девочка, беги… - [2]

Я на закате, как на кресте.

Мне не печально, просто удобно

Крылья расправить к безумной мечте.

«Мне этой ночью слышатся напевы…»

Мне этой ночью слышатся напевы

От древних скандинавов. Я во тьме

Беру варган. Прекрасным телом девы

Выводят руны в лунном серебре.

Мне этой ночью грезятся пожары

От лунного огарка. Я во тьме,

Открыв окно. И вижу, как татары

Озябших русских греют на костре.

Их кони, дико фыркая, пасутся,

Облизывая грязь седых дорог.

И утром синим может не проснуться,

Душой скребясь о раевый порог.

«Собачий лай. Душа моя в крови…»

Собачий лай. Душа моя в крови.

Мне мукой дни осенние. Я плачу.

Глаза мои с зеркальным vis-a-vis.

Но нет, любви бездонной не растрачу.

И уходить мне рано. Я смеюсь.

Смеюсь над жизнью и смеюсь над смертью.

В неволе робости своей томлюсь,

Распущенность подстёгивая плетью.

Новогоднее

Фейерверком звёзд ночное небо

Распахнуло ставни в новый год.

Ход курантов поджидает Деда,

Чтобы бить в ладоши. Хоровод

Чистых святостью зимы снежинок

Я венком примерю. В зеркалах

Отраженье, словно искры льдинок,

Ослепляет детскостью в глазах.

Зарисовка

Солнце ест подтаявший снег,

Словно это не снег, а клубника.

На дворе XXI век.

Ах, как много Иисусу! Безлико

Силуэт мой в окне стоит,

Хочет с солнцем зарыться в землю.

Детектив на столе лежит

Недочитанный…

«Серая накипь облаков…»

Серая накипь облаков.

Говорят, уныние — грех.

Одиночество — удел богов,

Промелькнувших в бесчётности вех.

Мне сегодня плакать дождем,

Мне от скуки смеяться громом.

Слышу глас: «Мы тебя подождем

И — взорвемся ангельским хором!»

«Последний день лета…»

Последний день лета.

Природа воспета

Поэтом печали.

Не мной, но другим.

Он видел, как солнце

Ласкает причалы,

Как музыка неба

Навек провожает

Весёлое лето.

Всё это воспето.

А мне бы стать чайкой.

Беспечно кружиться

И, высь оглашая

Пронзительным криком,

Не вдруг, не случайно

Стрелою Амура

Сорваться на камни…

«Русые с золотом волосы…»

Русые с золотом волосы

В знак прощания остригаю.

Жизнь? — чёрно-белые полосы —

Предлагает кусочек рая

В одиночестве и молчании,

Как азы новой веры. Вспомнишь ли

Губ слияние? И страдания

В искупление, в исступлении…

«Безнадёжность — в порыве ветра…»

Безнадёжность — в порыве ветра.

Моя жизнь — пейзаж горизонта.

И осталось не больше метра,

Чтоб ворваться за линию фронта,

Где любовь идёт об руку с теми,

Кто не верил в неё, где потери

Не имеют совсем значенья,

Потому что такие потери

Очень хочется потерять.

Мне осталось не больше метра,

Чтоб порвать тонкий шнур горизонта,

Но порывы осеннего ветра

Вынуждают на месте стоять.

«Октябрь плачет. Листьями шурша…»

Октябрь плачет. Листьями шурша,

Проходит тело бренное, земное.

Я узнаю себя.

Моя душа

Есть нечто межпланетное, такое,

Что взгляд прохожего не сможет угадать

Под сенью ив, над крышами построек…

Душе нельзя приказы отдавать,

Душа — бунтарь, погибель ей в покое.

«Отбивает чечётку ветер…»

Отбивает чечётку ветер,

И в душе моей кавардак.

День дождлив и совсем не светел.

Жизнь моя надевает фрак

Строгий, чёрный и по размеру.

А как хочется нагишом

Окунуться по-детски в веру

В то, что будет всё хорошо!

Что мне эта жизнь?

Что мне эта жизнь? — шлагбаум и запрет

Идти туда, в оранжевый рассвет.

Под гулкий стук отдышливых колёс

В плацкартном спать в обнимку с сонмом грёз

Мне не дают. Совет всегда один:

— Ты будь как все.

«Неподвижность любимых рук …»

Неподвижность любимых рук —

Одиночество и тоска.

Неподвижность холодных губ —

Неизбежность. Но навсегда

Отпустить нет сил. И нет слов,

Чтобы выразить горечь и страх.

Заклинаю, минуя засов:

— Вспоминай меня в небесах…

«А лето вдруг серьёзным стало…»

А лето вдруг серьёзным стало

И, нацепив на нос пенсне,

Сказало жалобно: «Устало»

И тихо умерло во сне.

Я жду, когда заплачет осень.

Но ей не грустно, ей смешно.

Какая к чёрту радость! Впрочем,

Впадать в уныние — грешно.

Монолог мальчика Юры, разочаровавшегося в деде Морозе

— Ну и что, что я большой, а верю в Дед Мороза!

Моя мама, между прочим, верит в него тоже.

Напиши, твердит, письмо Дедушке на север,

Туда, где ягель, сосны, мох, где живут олени,

Где проказница-зима в вечном услужении.

Напиши, твердит, туда, где живут тюлени.

Вот я сел писать письмо (ей же не откажешь!).

Написал я в нем про то, про что вслух не скажешь:

Как гонялся во дворе с палкой за собакой,

Как в кино ходил, когда в школе был, однако,

Как сосульку ел (она, кстати, соблазнила!),

Как в подъезде рисовал мелом крокодила,

Как мне вазу было жаль, что сама разбилась,

Как мне праздничная ель долго-долго снилась.

А под елью снилось мне множество подарков…

Запечатал я конверт и наклеил марку.

Думал я, что Дед Мороз очень-очень добрый,

А он взял и рассказал маме все подробно!

«Дед Мороз мерил шагами…»

Дед Мороз мерил шагами

Терема заиндевелые хоромы.

Половицы скрипели под ногами,

А на окнах вырисовывались коровы

От дыханья его ледяного.

Дед Мороз третьи сутки не спал,

Размышлял над глобальным вопросом,

Он пока еще толком не знал,

Что у школьников нынче спросом

Пользуется. «Что дарить?! Сущее наказание!»

А Снегурочка, внучка его (кстати, школьница)

Шепнула: «Знания!»

«За буйки нельзя, а там свобода!..»

За буйки нельзя, а там свобода!

Там дельфинов стая режет воду,

Корабли качают, словно люльки,

Вечные безудержные волны.

За буйки хочу, но не пускают!