Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг. - [151]
В результате Германию будут вести к завоеванию мирового рынка, поскольку бесспорно, что большая часть избыточных товаров поглощается не торговлей с колониальными, полуколониальными, и неиндустриальными государствами, но торговлей с промышленными странами. Торговать с ними успешно, то есть получать от них больший труд в обмен на меньший, — этого теперь можно добиться уже не простым экономическим обменом, но только с помощью политического господства, которое включает государства в валютную систему Германии.
Национал-социализм всегда признавал высокое значение внешней торговли.[710] «Мы знаем, что географическое расположение Германии, бедное сырьем, не допускает полной автаркии для нашего рейха. Необходимо вновь и вновь подчеркивать, что федеральное правительство вовсе не враждебно к экспорту. Мы знаем, что нуждаемся в связях с миром и что продажа немецких товаров кормит многие, миллионы немцев». Таков был взгляд Адольфа Гитлера 23 марта 1933 г.[711]
Торговая политика Германии поощряла экспортную торговлю везде, где это было возможно. Федеральный внешнеторговый комитет был создан (в октябре 1933 г.) как учреждение, связанное с министерствами экономики и иностранных дел. Ему помог совет внешней торговли, состоящий из самых влиятельных представителей внешней торговли. Федеральное экспортное страхование, прежде бизнес частных страховых компаний, теперь осуществляется государством. Торговля с Россией всегда получала благоприятный режим, и Германия часто вкладывала деньги в Россию. Подобные соглашения были заключены на Балканах. Сокращение транспортных тарифов, налоговые привилегии, прямые субсидии в устойчивой валюте Германии и коллективные налоги, взимаемые в экономических группах (28 июня 1935 г.) давали дополнительные стимулы.
Политика была в целом успешной, хотя аннексия Австрии ухудшила условия внешней торговли.[712] Использовалось множество методов с целью обеспечения сырья и завоевания иностранных рынков, в частности контроль за иностранными валютами, манипуляция клиринговыми соглашениями и методы бартерных сделок. Именно эти аспекты нацистской политики являются самыми известными внешнему миру.[713] Контроль за иностранной валютой оказался превосходным средством избавления от внешних долгов. Хорошо известен тот факт, что чем больше долг, тем более сильным является положение должника. Иметь огромные долги значит иметь власть; такова одна из аномалий любой кредитной системы. Для кредитора рискованно настаивать на выплате огромного долга, если такая настойчивость может привести к уничтожению самого существования должника. Крупные должники должны быть поэтому окружены заботой, к ним нужно относиться как к курицам, которые могут нести золотые яйца — в будущем. К этому общему наблюдению следует добавить солидарность международного капитализма. Настойчивое требование немецких платежей могло бы, по представлению кредиторов, привести национал-социализм к большевизму. Именно такую музыку Шахт на самом деле успешно исполнял.
Немецкая задолженность иностранным кредиторам была высока. Комитет Лейтона-Виггина, назначенный по рекомендации лондонской конференции 1931 г., установил этот долг в размере 23 000 000 000 марок — 8 000 000 000 в долгосрочной ссуде, 9 000 000 000 в краткосрочных ссудах и 6 000 000 000 в других инвестициях.[714] Депрессия и крах международной торговли сделали поток золота из Германии и выплату репараций чрезвычайно затруднительными. Эта трудность тем не менее была преодолена мораторием Гувера, который Конгресс ратифицировал 22 декабря 1931 г. Выплата репараций закончилась к середине 1931 г. Но эти выплаты никогда не были значительной утечкой для немецких ресурсов. С 1924 г. по июль 1933 г. было выплачено и 400 000 000 марок,[715] хотя это число оспаривается как слишком высокое. Насколько значителен был размер репараций, можно понять из того факта, что внутренние сбережения с 1925 г. до 1928 г. составляли 25 000 000 000 марок, а с 1925 г. по 1930 г. приблизительно 45 000 000 000 марок.[716]
В то время как выплаты репараций были закончены, оплата частных долгов все еще оставалась проблемой. Юридическим средством приостановить их был указ о контроле за иностранной валютой, подписанный президентом фон Гинденбургом на основе статьи 48 Конституции 15 июля 1931 г.; этот указ послужил в свою очередь основанием для многих других указов, которые в конечном счете были кодифицированы в один общий регламент.[717] Контроль за иностранной валютой передавался Reichsbank, который вместе с Золотым дисконтным банком был освобожден от контроля. У всех других должно было быть разрешение приобретать, продавать или иным образом избавляться от вкладов в иностранной валюте и ценных бумаг сверх определенного количества. Исключения должен был предоставлять Reichsbank.
