Бег в золотом тумане - [3]

* * *

Буквально через полгода мне крупно повезло. Я заключил десятимесячный контракт с частной геологической фирмой, исследующей геологический потенциал Ирана. Несколько дней спустя, я прилетел в Тегеран. Встретили меня так, словно я был родной племянник Саддама Хусейна. Мне, осколку развитого социализма, определили оплату в размере полторы тысячи баксов в неделю. Я был потрясён щедростью фирмы и готов был свернуть горы в буквальном смысле!

Прежде всего, меня познакомили с достопримечательностями столицы. Я восхищался красотой храмов и мечетей. Побывал у могилы аятоллы Хомейни. Его тело покоится на солдатском кладбище. Могила отличается от других роскошью и величием. Кладбище новое. На нём захоронены, погибшие за дело революции, молодые иранцы. История повторяется…

* * *

На следующий день, после знакомства с коллегами, я принялся изучать фотоснимки территории Ирана, сделанные с космического спутника Лансдат. Этот американский фоторобот сканирует территории стран. Заинтересованные фирмы и государства покупают информацию за приличные деньги. А такие товарищи, как я — разгадываем приобретённые ребусы. Местные геологи — эрудированные ребята. Я быстро освоился, и мы часами сидели за компьютером, ломая голову над загадками, преподносимыми матушкой природой. Я немного говорил по-английски и на фарси. Как — никак родился и вырос в Таджикистане. Иранцы хорошо говорили на двух — трёх языках. Их образованности я завидовал и старался быть с ними на "уровне".

* * *

Через неделю приехал ещё один специалист из Москвы — Сергей Егорович Удавкин.

Он уже работал здесь. Профессионал старой закваски. С тихим голосом и глазками — буравчиками. Я сразу окрестил его "Человеком в футляре". Но сильно ошибся! Это был футляр без человека! Мы с первого дня не понравились друг другу. Он не понимал, как это мне за столь короткое время удалось завоевать симпатию и уважение иранских коллег. Мою эмоциональность он воспринимал как нечто неприличное. Мой ритм жизни раздражал его настолько, что он неоднократно делал мне замечания. Но я помалкивал. Понимал, что наши ссоры лишь навредят общему делу. Однажды Сергей Егорыч в порыве неприязненности процитировал мне отрывочек из басни дедушки Крылова:

"Какие у тебя, Руслан, ужимки и прыжки! Я удавился бы с тоски, когда бы на тебя был чуточку похожим"! Меня рассмешил его выпад. Я добросовестно пытался подобрать приличные слова, которые могли бы раз и навсегда убедить этого старикана в том, что я не собираюсь равняться с ним. "Ехать по его узкоколейке" мне не хотелось даже во сне! У него своя судьба, у меня — своя.

За те несколько секунд, что я унимал ярость, вспыхнувшую в моём продолговатом мозге[1], он шипел, не скрывая ненависти, что похоронит меня здесь в Иране.

Каким — то шестым чувством я понял, что Егорыч не шутит!

Как скоро он собирался исполнить задуманное — я не знал и не хотел знать! Я просто работал. Задача была непростой: Найти промышленное месторождение золота. Хотя бы 1 — 2 грамма на тонну руды. "Найдёшь металл — купим тебе хорошую машину" — не раз повторял мой шеф Али Захир.

* * *

Иранское нагорье открыто всем ветрам. Лишь случайно можно наткнуться на оазис или полуразвалившуюся кибитку скотовода. Рядом проходит граница с Пакистаном и Афганистаном. Оттуда контрабандисты везут наркотики, ширпотреб и недорогую, бытовую электронику. Обратный груз — бензин. Ночью граница открыта для всех, кто хочет подзаработать. Бензин везут в двухсотлитровых бочках, прицепленных к автомобилям. Тойоты и джипы мелькают словно мыши.

Местные власти предостерегали нас: "Не связывайтесь с челноками! Убьют, спрячут, никто не найдёт!" Но "бизнесмены" не тратили своё драгоценное время на русских геологов. У них были заботы другого плана: Их интересовала тара любого калибра, поэтому они частенько перекидывались парой фраз с нашим водителем Ахмедом, который, подкинув нас к очередному шурфу, сидел перед маленьким костерком и курил. Мой напарник Фархад говорил, что Ахмед курит опиум. И вправду, посидев у костра, тот становился либо очень разговорчивым, либо очень хмурым. А когда вёз нас обратно, то здорово встряхивал или даже опрокидывал старенького "Лендровера". Случалось, во время движения что-нибудь терялось, например, колесо или кардан. Мы привыкли к фейерверкам, вызываемым замыканием клемм и грохоту, срывающегося с насиженного места, аккумулятора. Несмотря на свое пристрастие к "дури", Ахмед был неплохим парнем.

Моя жизнь в Иране текла довольно размеренно: Работа в офисе, экспедиции за пробами, редкие дружеские беседы с коллегами, изучение английского языка, отдых. Это продолжалось до тех пор, пока местные власти не организовали крестовый поход против наркотиков и тех, кто способствовал их распространению среди населения. Они согнали к границе солдат, сделав жизнь контрабандистов невыносимой. Их семьи теряли единственный в этих краях источник дохода. В стране ввели полувоенное положение.

Кампания по борьбе с наркобизнесом преподнесла нам некоторые неудобства. Фирме пришлось каждый раз оформлять разрешение на экспедицию в интересующее нас место.