Беды Эфриджима - [6]

— Ничего подобного мы не делали. Просто Оберон выставил нас в таком свете! — воскликнула она, вскакивая на ноги и потрясая кулаком. — Он за это поплатится! Он поплатится за…

Внезапно поток ее слов иссяк.

Я приподнял бровь таким же неуловимым движением, каким это делает Дрейк, когда Айслинг произносит что-то возмутительное.

— Ты демон! — заявила Титания.

— Ты попала в точку, детка. Демон шестого класса, — ответил я, подмигнув нимфе. — Но если ты подумываешь о том, чтобы закрутить со мной роман, должен тебя сразу предупредить, что в настоящий момент я состою в отношениях с валлийской корги по кличке Сесиль. У нее самая классная пушистая попка из всех, что я когда-либо видел.

Она посмотрела на меня с таким видом, словно я произнес что-то недопустимое.

— Ты демон, — повторила она. — Это значит, что ты можешь вытащить меня отсюда.

— Если бы я мог кого-нибудь отсюда вытащить, это был бы я сам, потому что мне необходимо как можно скорее свести счеты с коварной ученицей Попечительницы. Но я этого сделать не могу, поэтому сведение счетов придется отложить.

— Нет, можешь. Ты — исчадие ада. Суд не может навязывать тебе свои условия. Это означает, что ты можешь отсюда выйти.

— Суд действительно не может распоряжаться моей судьбой, но меня сюда заслали окольным путем. Это сделала повелительница демонов. Я могу выйти отсюда, только если меня вызовут. Но Айслинг не узнает, что со мной сделала ведьма по имени Масляный Жир, пока не вернется и не поймет, что я не с Амели и не с Анастасией.

— Должен быть и другой способ!

— Ну да. Хашмалимы, охраняющие вход, могли бы меня выпустить, но такого еще никогда не случалось, поэтому об этом и думать нечего.

— О! — воскликнула она, топая ногами и указывая куда-то вдаль. — Не смей мне перечить, демон! Если ты меня отсюда не вытащишь, я превращу твою жизнь в ад!

— Послушай, сестренка, я только что объяснил тебе…

— Сделай это! — взревела она.

Тридцать часов спустя я не выдержал ее чудовищного непрекращающегося приступа гнева и направился к кругу Акаши, ее центру, где стояли три охраняющих вход Хашмалима. Это было очень уродливое место — впрочем, как и вся Акаша. Здесь не было ничего, кроме острых зазубренных скал и низкорослых мертвого вида растений того же рыжеватого цвета, что и окружающая местность.

— Привет, ребята! — сказал я, подходя к ближайшему Хашмалиму.

Если вы никогда не видели этих парней, должен вас предупредить, что это Уроды с большой буквы. Они выглядят как порождение воображения Джима Хенсона после ночи с трубкой опия: их высокие и костлявые фигуры закутаны в черную ткань… только это не настоящий черный цвет, а какой-то живой, постоянно двигающийся и меняющийся черный цвет. И… ах да, еще у них нет лиц. В общем, страшные уроды!

— Как дела, дружище? Конечно, если у тебя есть хоть какие-то дела. Понимаешь, мы с вот этой нимфой… кстати, ее зовут Титания… хотели бы покинуть это гостеприимное место. У нее там какие-то нерешенные вопросы с местью, а мне необходимо задать жару ассистентке Попечительницы.

Хашмалим ничего не ответил. Он просто стоял и пялился на меня. Ну, типа того. Если бы у него были глаза, он бы уже дыру во мне просмотрел, пытаясь запугать меня своим взглядом. Хотя, с другой стороны, может, он пялился на мое хозяйство.

— Понимаешь, я знаю, что у вас тут правила и все такое, поэтому мы с Титти…

— Не смей называть меня Титти! — эхом донесся до меня рев, раздавшийся на одном из ближайших холмов.

— Мы с удовольствием примем к сердцу твои интересы, — продолжал я, несколько понизив голос, чтобы меня не услышал другой Хашмалим. — Надеюсь, ты меня понимаешь. У меня есть кредитка. Ну, вообще-то это кредитка Айслинг, которой она позволяет мне пользоваться, когда я хочу что-нибудь купить в телемагазине. Как бы то ни было, я знаю ее пин-код. Я могу очень быстро раздобыть такую пачку наличных, что даже бегемот подавится. Что скажешь? По рукам?

Хашмалим стоял молча. То есть он вообще ничего не говорил. Ублюдок!

К тому времени, как я перебрал все, что мы с Титанией могли предложить в качестве взятки, вплоть до ее сексуальных услуг и свитера, связанного из роскошной шерсти, вычесанной из моей шкуры, прошло уже два часа, но мы ничуть не приблизились к цели.

— Послушай, я не хочу быть с тобой чересчур грубым. Конечно, если ты меня вынудишь прибегнуть к крайним мерам, я это сделаю, но, поверь, тебе это не понравится.

Хашмалим продолжал молчать, но это было насмешливое молчание, которым он бросал мне вызов, предлагая потягаться с ним силами.

Что ж, я так и сделал.

У меня ушло на это три дня, но в конце концов Хашмалим не выдержал и взмолился. Он надорвал ткань пространства и времени и вытолкал нас с Титанией наружу.

— Не возвращайся, — просипел он своим жутким голосом и захлопнул за нами дыру. — И больше никогда не пой эту песню! — донеслось до меня.

— Это было потрясающе! — воскликнула Титания, окидывая меня пристальным, оценивающим взглядом. — Никогда бы не подумала, что распевание на протяжении семидесяти часов одной и той же песни способно сломить Хашмалима, но ты это сделал! Но что именно ты ему пел?

— My Humps.