Он шагал медленно, тяжело, понурив белесую свою голову. Весь длинный путь до Красноборска Ромка думал. Шагал и думал.
До позднего вечера поджидал Ромка у калитки Сашу. А Саша где-то задержался: не то в кино, не то на танцевальной площадке.
Ромка уже клевал носом, когда Саша показался в конце улицы. Протерев кулаком глаза, Ромка вскочил с порожка и замер, прижавшись спиной к решетчатой калитке. И не тронь он Сашу за полу кителя, тот прошел бы мимо, так и не заметив Ромки.
— Роман, ты? — спросил озадаченный Саша, когда Ромка прикоснулся к его кителю. — Почему не спишь?
— Пойдемте ко мне… всего на минутку, — еле слышно, с мольбой в голосе проговорил Ромка. — Всего на одну минутку.
Он с замиранием сердца ждал от Саши вопроса: «А где ты, Роман, пропадал эти дни?» Но Саша не спросил.
Вслед за Ромкой Саша молча вошел в калитку, потом так же молча переступил порог тесного сарайчика.
Тут Ромка засветил фонариком и взял Сашу за руку:
— Видите?
— Ничего не вижу.
— А вот… теперь видите?.. Два ситечка. Они как раз для душа. И трубы есть. Видите? Это мой папа собирался… еще там, на Старогородской, душевую собирался делать. Я с матерью говорил — ей не жалко. Говорит, бери, раз нужно, а то все равно заржавеют. Теперь бы еще тесу. А кабины мы сами смастерим. Думаете, я молотком не умею? Ого, как еще умею! А Аркашка — я знаю — тоже умеет! И Мишка тоже!
Ромка говорил и говорил. Говорил быстро, взахлеб, боясь, как бы Саша не остановил его, не сбил с мысли.
Но Саша и не думал останавливать. Он слушал Ромку внимательно-внимательно. А когда тот кончил, сказал:
— Бригадиром тебя назначаю. Составь завтра список. Обдумай как следует, кого из наших парней можно включить в строительную бригаду. И — за работу! Понятно?
— Понятно, — прошептал Ромка.
Глава четырнадцатая
„Три, парень, к носу, все пройдет!“
Ох и жаркий же выдался нынче у Ромки денек! Целую неделю проработали мальчишки отряда «Отважных» на строительстве заводской душевой, а такого денька еще не было. Никогда еще Ромке не приходилось разрываться на части, как сегодня. Подумайте только: Саша с утра укатил на своем катере в очередной рейс до Усолья, а заводской плотник дядя Игорь будто на грех заболел. И вдруг самым главным на стройке оказался Ромка. Отовсюду только и слышно:
— Ромашка, а где гвозди?
— Эй, бригадир, у меня рубанка нет!
Но вот наконец-то все ребята принялись за дело: одни строгают, другие пилят, третьи орудуют молотками.
Ромка облегченно вздохнул: он даже ни на кого не накричал, ни с кем не поссорился. Это, наверно, потому так случилось, что он во всем старался подражать Саше. Но хватит рассуждать.
Присев на корточки, Ромка пододвинул к себе молоток и ящик с гвоздями. Половицы лишь вчера настелили, а прошить гвоздями не успели. Чего-чего, а забивать гвозди Ромка страсть как любил!
Через час, когда Ромка только-только вошел в раж, снова раздался крик:
— Роман, а Роман! Ну-ка, покажи планчик. В каком месте будет дверь: в этом или в этом?
Ромка по голосу сразу узнал — Мишка Моченый. И тотчас бросился в соседнее отделение. Под ногами похрустывали смолкие, кремовато-оранжевые стружки, прямо-таки золотые, да и только!
Все круглое Ромкино лицо было в светлых крапинках, белесые волосики на висках потемнели и прилипли к пунцовому лбу, футболка на лопатках побелела от соли. Думалось, еще миг, и мальчишка вконец сомлеет от зноя и усталости. Но если бы ему сказали: «Устал? Иди-ка полежи под дубками в тени», он бы надул губы, обиделся.
Так легко, так весело было на душе у Ромки! И все-то, все вокруг изумляло и радовало его: и прозрачная синева высокого неба с лениво проплывающими над головой редкими, но такими огромными и белыми — точно океанские корабли — облаками, и вольготный степной ветерок тоже изумлял и радовал. А теплая, брызжущая солнцем щепа? Если бы Ромкина воля — целый ворох сосновой щепы набросал бы он себе на диван. Такая постель лучше всяких пуховиков!
— Говори: в чем у тебя загвоздка? — с ходу бросил Ромка товарищу, влетая во вторую душевую комнату.
— Планчик покажи, планчик, — поморщился Мишка, он только что всадил себе под ноготь занозу.
И вот они оба склонились над помятым, захватанным пальцами листиком ватмана. Головы, того и гляди, стукнутся. Но ребята ничего не замечали. Не так-то легко с непривычки разобраться в этих тонких линиях и пунктирах! Пришлось звать на помощь Аркашку.
Аркашка старательно и молча вытер о трусы ладони в темных веснушках от въевшейся в поры смолы, взял из Мишкиных рук план и, чуть посыпавая носом, так же молча принялся изучать его.
А потом втроем они ставили дверные косяки. Мишка и Аркашка держали гладко выструганную плаху, а Ромка вгонял в нее вершковые гвозди. Размахнется молотком и — р-раз! Толстый длинный гвоздь на целый сантиметр так и войдет в податливую древесину. Размахнется и опять метко ударит молотком по сверкающей в клеточку шляпке гвоздя.
Но один гвоздь почему-то заартачился. И ударил-то по нему Ромка для начала легонько, а он все же покривился.
«Надо рукой придержать», — решил Ромка. А когда со всего маха стукнул молотком по железной шляпке, молоток подпрыгнул да как трахнет по пальцу!
