Бедные звери шизария - [30]
— Прямо смотреть! — раздался бас за стеной.
Напротив замигала разноцветная лампа, спектры света запульсировали, сканер высветил извилины мозга…
А там… Что там? Моя ненависть к произволу, к тупым ментовским рылам, рявкающим по приказу, крутящим руки, заносящим палки над головой… И не только. Участковые, следователи, продажные адвокаты — всего лишь — мелкие пешки, пустые деревянные фигурки, вписанные в отработанную годами тактику.
— Все писатели — шизофреники! — осклабился низколобый начальник участковых. Рыла ментов закружились вокруг, их губы задергались от внезапного озарения:
— Все поэты — психбольные! Всех вас надо лечить!
— Если будет писать жалобы, отправим ее в Петелино, за сутяжничество!
— Ее нужно поставить на учет! На нее выслали дело в КГБ!
Я не знаю, что найдут в микромире моей памяти, ненависти и отчаянья. "За чем пойдешь — то и найдешь".
Я стала живым очевидцем творимого беззакония. А свидетелей не любят. Совершено серьезное преступление со стороны ментов, прокуратуры и кгб в связи с помещением здорового человека в больницу. Поэтому делается все, чтобы доказать обоснованность этого факта. Поэтому несколько раз заставляли переписывать тесты, звонили, угрожали врачам, назначили лечение, доводящее до состояния лоботомии, запрещается любой контакт, звонки, перехватываются любые послания.
С виду я равнодушная каменная баба, да, но душа — напряженный клубок. Перед глазами несчастные, ставшие инвалидами по вине врачей. Настя, Зина, Люда, Ленка, Аполлинария Федоровна… Мой список так мал. Его продолжение засекреченные архивы сотен тысяч психушек. Миллионы судеб не вписавшихся в систему террора. Обнаруженные здесь жертвы карательной медицины доживают свои последние дни, их намеренно лечат разрушающими здоровье лекарствами. Кто приедет проверять произвол, творимый в районной психушке? Истязание серным ангидридом больных с открытыми переломами — даже представить это не выдерживает разум. Но здесь так принято. Это рекомендовано высочайшей властью. К этому привыкли и пациенты, и сами врачи. Делай, что хочешь. Секретная зона…
— Прямо сидеть!
Сканер жужжит, клеммы щекочут волосы.
Кто я на самом деле? Буйная? Тихая? У меня много тайн. Иначе я бы не очутилась здесь.
Что выявят палачи? Разумеется, я не вижу ангелов, летящих по небу, и чертики не прячутся у меня под подушкой, но если я — пишу, значит я — безусловно аномальна и не такая, как все? Кто же я с точки зрения белых равнодушных халатов? Шизик? Параноик? Олигофрен?… Как мне хочется распахнуть двери психушечного монастыря, дать наплакаться всем "тихим", развязать всех буйных, накормить досыта доходяг, позволить малине накуриться до потери пульса. Пусть разбегаются из распахнутых дверей, разлетаются из распахнутых окон, до того, как отравленные мозги не превратились в пережженные куски слизи, пока разум еще понимают, что стены психушки — не санаторий — а тюрьма… Бегите! Летите! Прыгайте из окон! Я больше никого не удержу! Я такая же как все…
Вдруг зажегся свет. Сеанс окончен.
— Ждите результатов, — ответил врач на мою попытку заглянуть в будущее.
Выписали Алку Наркоманку.
За ней приехала бабушка, привезла фирменные джинсы и дубленку. Алка одевалась торжественно, медленно и долго, по полной наслаждаясь долгожданным моментом. Загадочная улыбка не сходила с лица.
— Оставь мне ручку, пригодится.
— Нет. Здесь ничего нельзя оставлять. Если оставишь — вернешься. Такая примета.
Когда мы с девчонками спустились хлопать дорожку, внизу под окнами корпуса увидели, что Алка дожидалась нас. Она стояла с бабушкой и улыбалась. Специально задержалась попрощаться с подругами по несчастью. Кивнула на окна второго этажа, прислушиваясь:
— Девчонки, слышите? Капитанша наша из третьего кричит.
— А что кричит?
— Да то же самое. Мужа зовет. Задница болит… Жалко ее, перевели на сульфазин. Ну, все, девчонки, пока! Целую всех! Держитесь, девочки! Немного осталось! Марианночка наша, пока! Прощайте, девчонки! Прощай, Сан — Петелино!
— 2 —
— Что ж это за отделение такое жуткое — ТРЕТЬЕ?
— О — там — всем конец. Сплошной сульфазин. Умных там нет. Одни приговоренки, убийцы. Жуть. Гнилое место. И… постоянно там покойники. Мрут там люди как мухи. Попадешь туда — конец.
— Почему нас так долго не выписывают? — на глазах у Брыловой слезы, — Следователь сказал, что экспертиза будет продолжаться всего три недели, а держат уже целый месяц! Сколько нам здесь находиться?
— Сколько надо, блядь, столько и будешь здесь! Невменяемые под амнистию не попадают!
— Мне врач сказала, что не готова энцефалограмма. Все врачи куда-то разбежались, гриппуют.
— Гинеколога уже целый месяц никто не видел…
— Гинеколог — это самая главная проверка, последняя…
— Если тянут, значит, неспроста.
— Им тут работники здоровые нужны, некому работать, мыть полы и посуду…
— Вас уж точно не выпишут. Людей мало осталось.
— 3 —
После праздника Анечка еще больше осунулась.
— Что у нее за родители! Бросили бедную, никто не приезжает! — сокрушалась Аля, — Даже на праздник ни-какого подарочка. На, милая ты моя, угощайся.
Но грусть девушки никакое печенье рассеять не могло. Она все больше погружалась в себя, бродила по ко-ридору глядя под ноги. Иногда, сидя на стуле, раскачивалась в забытьи.
Реконструкция технологий прошлого - такое же грандиозное дело, как современные техногенные озарения нобелевских лауреатов. Разница лишь в том, что глубины прошлого измеряются не только разумом человека, но и великолепием исчезнувших миров. Отрезок дороги, рухнувший в бездонную пропасть - тоже часть пройденного пути.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.