Бедные звери шизария - [24]
— Понюхай — как пахнет! Обожаю! — она сунула мне под нос кусок импортного мыла, — Не могу надышаться!
К разговору подключилась бабка Королева:
— Что ж он тебе мыло-то подарил? — съехидничала она. — Ты у него духи требуй! Ишь, мылом захотел отделаться!
— Он мне еще халвы обещал купить! — заступилась за поклонника Любочка.
— И где вы только встречаетесь!
— В мастерской.
Она единственная из отделения работала в мастерской, шила сорочки и халаты для больных. Но платили смехотворно мало.
— Сегодня выдали зарплату сразу за три месяца. Скажи, что лучше купить: губную помаду или килограмм халвы? Я так люблю халву! Что бы ты купила? Помаду или халву? Больше ни на что не хватит.
— Неужели за три месяца заработала только на кило халвы? — опять встряла Королева.
— Мы много шьем, но платят очень мало.
— Дур грех не обмануть! Дурака работа любит! Лежи лучше, поспи, никуда не ходи! Пенсии хватит.
— Нет-нет! Я люблю работать!
— Не работать ты любишь, а мальчикам глазки строить!
Свою странную болезнь Людочка объясняла так:
— Примерно в два часа дня в лице напрягается мышца, кожа стягивается, как резиновая, и начинает кричать злая вредная женщина. Она ругается, мне становится плохо, я хочу убежать, но не могу…Она всегда со мной…
В ее прошлом была такая тварь… Людочкин страх — это память о завуче, которая несправедливо исключила ее из училища. Сейчас у девушки инвалидность второй группы, жить без уколов уже не может. Объясняет с какой- то непроглядной безысходностью:
— Если началось лечение, то без этого уже не прожить… Без уколов я умру. Одна девочка убежала домой, а через три дня ее привезли при смерти. Странные здесь уколы. Каждые полгода за мной приезжает скорая и привозит сюда. Болит печень, а дозы с каждым разом повышаются… Кажется, вся кровь свернулась от лекарств….А самое главное, что эта болезнь — неизлечимая… Посмотри — видишь, Зину? Три года назад она была такая же, как я… Значит, скоро я стану такая, как она…
Зина, дятя джунглей, весело бегала, выписывала круги под пальмой.
— Не может быть, чтобы ты… как она… У тебя с головой все в порядке. Почему ты думаешь, что с тобой это случится?
— Мне прописаны такие же лекарства, как у нее.
… К ванне подошла Зина, подняла ногу, уперла в край… Вдруг — хлынуло! Текло, как из больной лошади, бесконечно много…долго… и отвратительно… Мой сонный желудок начал непроизвольно сокращаться, согнула пополам неукротимая рвота больным мерзким воздухом больницы, пропитанным кровью, потом, мочой, всеми заразами этого мира.
— 8 —
Мои тесты не прошли.
— Настроение явно подавленное, а по тестам — все хорошо! Слишком хорошо — это плохо! Ты хочешь казаться лучше. Пока не получится п р а в и л ь н о г о результата, будешь снова и снова отвечать на вопросы, — заявила психиатр. — И никаких "но"!
Она перехватила мой взгляд:
— Пока не сдашь всех анализов — не отпустим!
— ОНА думает, что ты врешь. — объяснила Поджигательница. — Кто умный — притворяется. Меня тоже подозревали. Я переписывала тесты несколько раз. Говорили, что я заранее подготовилась.
— Как можно было подготовиться?
— Те, кто прошел психолога — подсказывают правильные ответы.
— Мне никто не подсказывал.
— Поэтому ты будешь мноооого раз переписывать. Тебя подозревают, ты умная, ты могла подготовиться.
Это я — то подготовилась?
233…"МОЙ ГОЛОС В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ИЗМЕНИЛСЯ…ДА?…НЕТ?…
Иногда по утрам, кажется, что голос изменился очень сильно, но когда прокашляюсь, вроде бы ничего. А как ответить, чтобы получился нужный врачу результат? При том условии, что достоверный ответ не совпадает с настроением, а настроение, хотя и соответствует обстановке, но противоположно ожиданию психиатра. Насчет голоса — не понятно, а вот мозги — точно "очень сильно изменились"…
Казалось, я схожу с ума…
— Господи-господи — господи…
Феня, молись за нас! По домам нам надо. По домам!
VII. ДЕВОЧКА, ЛЕТЯЩАЯ ИЗ ОКНА
— 1 —
— Все равно отравлюсь… Потому что у меня такая болезнь…Не могу… Не буду жить. — говорит Ирочка, которой недавно исполнилось восемнадцать.
Врачи признали у нее шизофрению.
— Я уже два раза травилась… Все для меня кончено.
Ей делают шокотерапию. От инсулина каждый сустав перекручивается, пальцы сводит судорога, кожа отделяется от костей, лицо выворачивается. А не лечиться уже нельзя.
— Что — то у меня возле висков нашли по энцефаллограмме. Иногда все ломаю вокруг, посуду бью, однажды поломала табуретку.
У нее красивое кукольное лицо в обрамлении пепельных кудряшек, печальные глаза, в которых горит сухое невыплаканное горе. Обычно у миловидных девчонок — уйма поклонников. У этой — ни одного.
— Посмотри — у меня не слишком худые бедра? — спрашивает она под душем.
— Посмотри: мне идут такие тени?
Говорят, что женщины дурнеют не от возраста, а от недостатка комплиментов. Но почему то лишь в психбольнице может услышать девочка в свой адрес не "дура", не "шиза", а вдруг: "Ирина! Какая ты сегодня красивая!"
— Не могу я с таким диагнозом жить, все равно отравлюсь.
Девочке в семнадцать лет дать справку о том, что она психбольная, что у нее — шизофрения, (что в переводе означает — "первичное слабоумие"), равносильно приговорить к смерти, вручить десять упаковок пенталгина и, сказав "прощай", столкнуть с десятого этажа. Справка о психучете — свидетельство того, что общество списало ее в касту недолюдей, у которых ни прав, ни достоинств диагнозом не предусмотрено.
Реконструкция технологий прошлого - такое же грандиозное дело, как современные техногенные озарения нобелевских лауреатов. Разница лишь в том, что глубины прошлого измеряются не только разумом человека, но и великолепием исчезнувших миров. Отрезок дороги, рухнувший в бездонную пропасть - тоже часть пройденного пути.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.