Бедные звери шизария - [25]
Работать таких берут лишь уборщицами. В случае беременности, ребенка обязательно выскоблят, разорвут вакуумом на куски, а если, не дай бог, дойдет какое — нибудь чп с ее участием дело до суда, во всем будет виновата "ненормальная".
" Не украл — сама подарила!"
" Не насиловал — напросилась!"
" Не бил — сама себя "
Да и поверят. Что им. ненормальным, может в голову взбрести? Непредсказуемы, как стихийное бедствие.
А чего стоят шепотки соседок у подъезда: "Эх, парень, парень, зачем тебе шизофреничка! Инвалид! Разве мало здоровых девчонок! И дети у нее больные будут!"
Из морального тупика единственный выход — самоубийство.
Травятся, потому что — психучет, а психучет, потому что — травятся. Круг замкнут.
Когда-нибудь скорая не успеет откачать Ирочку, и тогда бесконечная дуэль с диагнозом навсегда прекратится…
— 2 —
Суицид — не симптом хронической болезни. Симптом беды. В каждом нормальном человеке есть чувство невыносимого отчаянья или безнадеги, которые в роковую минуту может любого толкнуть под колеса поезда, или в черный водоворот, алкогольное забытье, наркоту. Так работает инстинкт — "уйти, не мешать", если ты слабый, больной и лишний. Это — закон выживания вида: уступить место более сильному, который даст полноценное потомство.
Природа, как всегда, распорядилась по — умному. Самоубийства, равно самопожертвования отвергнутых, невостребованных особей сохраняли вид в целом. "Уйди, умри, не объедай соседние семейства!" — вот бытовая подоплека суицида животных, а значит и человеческая генетически закодированная программа поведения в подобных ситуациях.
В мире животных — все целесообразно, все — инстинкт. И даже смерть "влюбленного лебедя", разбившегося насмерть в порыве отчаянья после гибели подруги — не безумие природы, а ее жестокий генетический закон. Природа стимулировала выживание только таких, особо нежных и чувствительных, способных "уйти" при необходимости.
Рассказывают, что если обчистить норку бурундучка, он непременно покончит жизнь самоубийством, сойдет с ума от горя, бросится с верхушки дерева, разобьется насмерть, или "повесится", застряв в развилке ветвей. Маленькие трагедии запрограммированы природой. Зверек погибнет, но не пойдет грабить соседние норки, не обидит самку с детенышами, умрет один, даст шанс более счастливым.
Разумна логика игрушечных трагедий… Но разве не похоже это:
— Обокрали!… Забрали золото, кольцо обручальное, серьги…Пошла в ванную, взяла бритву — и по венам! Кровь брызнула, дочка маленькая заревела, прибежала соседка, вызвала скорую…
Не болезнь — оказаться слабее своего инстинкта.
И эту, заплаканную, запуганную выписали через три дня…
— 3 —
А может быть нормально — быть ненормальным в одураченной стране? Молиться — где хочешь, сколько за-хочешь, петь во весь голос блатные, запрещенные песни, быть панком, йогом, шаманом, экстрасенсом, вообще странным, вообще "не таким", не правильным среди правильных и понятных?
Не лучше ли гордое одиночество, чем шанс заполучить на всю жизнь спутника с наеденным брюшком, с жирной плешинкой, вечно прокуренного по будням, заблеванного по праздникам, со смирной лакейской вытяжкой перед начальством, но с криком и дикими кулаками перед беззащитной женой?
Уж лучше сломать табуретку…
Этим девочкам с печальными глазами навсегда уготовано петелинское одиночество. Инвалиды невостребованы. Поэтому они здесь.
— 4 —
У меня было уже тридцать восемь! — рассказывает по секрету сирота Наташка соседке Леночке Буркасику. — Иногда, так, по разу. Когда жить негде, сажусь в поезд и еду, пока не высадят, потом снова сажусь в попутный, пока не подвернется кто — нибудь.
— Трахнет — и бросит…
— А пусть и ненадолго. Без разницы. Здоровых девчонок тоже бросают, потом они к нам попадают. У тебя сколько было?
— Девять, — отвечает Буркасик, скосив подкрашенный светло — карий в мою сторону.
— Мало! — разочарование в голосе. — А с Сашкой было?
— Было. Сама его завалила. Расстелила телогрейку. И прямо на снегу… Его потом стошнило. Противно же парням в первый раз.
— А какой у него? А-а… И не подумаешь…
— Что ты все про него спрашиваешь? Захотелось? Попробуй с пальчиком — не захочешь с мальчиком!
— Я убегу.
— И я убегу.
— А тебе зачем бежать? У тебя свой дом, родители. Ты же единственная дочка, наследница.
— Сволочи, а не родители. Сами сюда сдают. Ни за что к ним больше не вернусь. Жить не хочууу! Ты интернатская, ты сирота, никогда не поймешь… За что мне это?… Четверо меня изнасиловали, потащили бросить под поезд, не бросили, пожалели. Всю ночь по шпалам шла, так и дошла, так и живу с позорной болезнью. С пятого этажа хотела броситься — поймала мать, стащила с подоконника! Головой об стену хотела расшибиться — бесполезно — только звон в черепе, до сих пор не проходит. Травилась — не отравилась. Для чего жить? Все равно никому не нужна! — по круглым щекам потекли слезы. Три дня назад она получила письмо. Ее парень женился на другой.
— Хватит вам страшные истории рассказывать, — взвизгнула Аля. — Мне и то страшно стало.
В палату вошла Поджигательница, увидела плачущего Буркасика, бросилась к ней, обняла крепко, зарылась лицом в подушку и сама зарыдала:
Реконструкция технологий прошлого - такое же грандиозное дело, как современные техногенные озарения нобелевских лауреатов. Разница лишь в том, что глубины прошлого измеряются не только разумом человека, но и великолепием исчезнувших миров. Отрезок дороги, рухнувший в бездонную пропасть - тоже часть пройденного пути.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.