Бедность не порок - [20]

Вспоминая первые спектакли Малого и Александрийского театров, Ап. Григорьев писал: «В Москве Гуслина играл даровитый как певец и как актер Евгений Климовский, Анну Ивановну — Никулина-Косицкая, создавшая из нее лицо дивно поэтическое в русском смысле, Разлюляева — незабвенный великий комик С. Васильев. И что за красота, соединенная с юмором, была в пляске Разлюляева с Анной Ивановной!.. Все второстепенное было изумительно хорошо, от Егорушки до вожака медведя и песенника. Какие старухи там были и как вся сцена пирушки шла так полно и жизненно!» Из главных героев пьесы критику не понравилось исполнение роли Мити И. В. Самариным и Любови Гордеевны А. В. Вороновой.

Первые спектакли в Петербурге, хотя и были приняты зрителями горячо, не оставляли того целостного впечатления ансамбля, которым характеризовалась постановка в Москве. На петербургской сцене было значительно меньше и оригинальных дарований. По мнению Ап. Григорьева, большинство из актеров Александрийской сцены в этом спектакле не сумели по-настоящему войти в роль. Ф. А. Бурдин — Митя «злоупотреблял приказчичьей героикой», С. Я. Марковецкин — Разлюляев вообще «убил» свою роль полным непониманием русского юмора. В исполнении Ю. Н. Линской роли Пелагеи Егоровны, «кроме хныканья», ничего не было.

Об игре В. В. Самойлова П. Д. Боборыкин писал следующее: «Его Любим Торцов был найден деланной фигурой. Самойлова упрекали — особенно поклонники Садовского — в том, что он играл это лицо слишком по-своему, без всякого знания купеческого быта, и даже позволял себе к возгласу Торцова: „Изверги естества“ — прибавлять слово „анафема“ и при этом щелкать пальцами».

Однако, по отзывам многих лиц, первый спектакль в Александрийском театре был достаточно интересен. В письме к драматургу от 11 сентября 1854 г. М. Н. Островский отметил, что Бурдин в роли Мити был выше Самарина и первый акт комедии «решительно вынес на своих плечах». Только в последнем действии он несколько испортил роль «чересчур плача и приходя в отчаяние». Артист Климовский в письме к Островскому от 23 сентября того же года высоко оценил игру Читау: «Любушка была хороша… чувства бездна». По мнению рецензента «Библиотеки для чтения», «постановка 9 сентября 1854 г. на сцене Александрийского театра комедии „Бедность не порок“ снова выдвинула молодого артиста. Г-н Бурдин очень хорошо исполнял роль Мити, несмотря на то, что наружность его не совсем соответствовала этой роли. В игре его от начала до конца было достаточно простоты, чувства и художественной обработки». Рецензент «Санктпетербургских ведомостей», называя комедию с литературной точки зрения «несостоятельною», в то же время писал, что, если смотреть на пьесу как на произведение сценическое, «достоинства ее в этом отношении несомненны, чем вполне объясняется и успех ее». Из актеров он выделил Самойлова, игра которого ему представлялась «удовлетворяющею самым строгим требованиям». Орлова и Линская, на его взгляд, «были бесподобны», одна в роли вдовы Анны Ивановны, характер которой был передан типически верно до мельчайших подробностей, а другая в роли купчихи Пелагеи Егоровны. Ролью Мити, исполненной Бурдиным, рецензент также остался доволен, отметив, что «он во многих сценах играл с большим чувством».

«Любезный Федор Алексеевич, — писал Островский Бурдину 4 октября 1854 г., — по дошедшим до меня известиям, Вы прекрасно исполнили роль Мити, за что примите от меня сердечную благодарность. Поклонитесь от меня г. Яблочкину и поблагодарите его за постановку пьесы и всем, всем <...> Поклонитесь от меня Леонидову и Климовскому, которого я очень благодарю за память обо мне, и попросите его прислать мне музыку, написанную Кажинским на мой романс „Нет то злей, постылей“». По отзывам современников, Островский остался недоволен исполнением роли Мити Самариным. Вспоминая впоследствии первый спектакль, он говорил: «… я ужасно боялся, когда он стал читать монолог, стоя у окна и как-то по-французски поджав ногу. Вот-вот, думаю, упадет, потому что так стоять человек обыкновенный не может. Думал, упадет он, опустится занавес, и пиеса не пойдет. Но, слава богу, кончилось благополучно».

В апреле 1857 г. в Петербург на гастроли приехал Садовский. О громадном успехе актера в роли Любима Торцова сразу же сообщил писателю Эдельсон: «Садовский дебютировал в „Бедности не порок“ во вторник 23 апреля. Несмотря на дурную погоду в этот день, театр был почти полон…» Эдельсон писал: «…его игра была рядом торжеств. Уж и постарался же он! Я спрашивал его на другой день, что он делал особого в этот раз и почему игра его была так особенно рельефна, всякое слово так хлестко? Он отвечал мне, что хотел повнятнее передать публике точные слова роли, которые здесь безжалостно коверкаются <...> Впечатление, произведенное на всех незнакомою петербургской публике игрою Садовского, новость и неожиданность смысла, который он придал знакомой всем роли, были так сильны, что сами актеры поддались этому обаянию и сделались тоже как будто публикой».

Рецензент «Северной пчелы», скрывшийся за псевдонимом «Эрмион», писал: «Г-н Садовский понял и дивно решил задачу автора. Он представил не пошлого пьяницу, негодяя, шута, а несчастного человека, увлеченного в разврат легкомыслием, дурным обществом и злобою других. В нем говорила горечь безотрадного раскаяния, в котором отзывались звуки светлого ума и доброго сердца. Другие артисты (и с большими дарованиями) в этой роли смешили нас, Садовский извлекал слезы простотою, истиною, глубоким чувством». С обстоятельной статьей «Садовский в Петербурге» выступил И. И. Панаев. «Роль Любима Торцова есть торжество Садовского, — писал критик, — вся сила, глубина и широта его таланта являются здесь во всем величии». С большим воодушевлением критик отмечал: «…счастлив писатель, нашедший такого истолкователя и исполнителя своих произведений, такое счастье не всем выпадает на долю; счастлив в свою очередь и актер, нашедший писателя, доставившего ему возможность обнаружить перед публикою всю силу, великость и разнообразие своего таланта!».