Беда - [8]

А вот этого сейчас так ловко можно было бы взять на мушку. Ведь он явно что-то хитрит. Слишком уж часто и мелко машет крыльями, с резким свистом разрезает воздух, будто очень торопится, а сам то и дело поворачивает на лету голову и воровато оглядывается. Грудь выпятил, нарочно растопырил свои маховые перья, чтобы со свистом прочесывался воздух. Все это как раз и говорит о том, что ворон не намерен далеко улетать. Так и есть!.. Тяжело и неохотно перелетел через небольшую полянку и, словно обронив какую-то ношу, на лету ухватился за сук большой лиственницы с высохшей вершиной и сел спиной к Тогойкину, а сам украдкой поглядывает на него. Разбойник!

— Тогойкин! Никола-ай! — к голосу Губина присоединился еще и девичий голос.

— Сейча-ас!..

Ворон дернул головой, собираясь улететь, но застыл в ожидании.

Вдруг Тогойкин услышал стон. Он доносился откуда-то сверху. Явственный человеческий стон. Быстро вскинув голову, Николай оторопело попятился назад и уселся в снег. Так и сидел он, закинув голову, и глядел вверх. Там, на сцеплении ветвей подломившихся, но не упавших деревьев, висел человек.

С криком: «Товарищ, погоди!» — Тогойкин вскочил, обхватил одно из деревьев и принялся дергать его. Но все был тщетно, дерево не поддавалось.

То ли услышав, то ли почувствовав, что внизу человек, тот стал надсадно и размеренно стонать. При каждом стоне мелко дрожали его свесившиеся руки и ноги.

Видимо, когда-то одну из здешних лиственниц буря вывернула с корнем, и она, падая, зацепилась ветвями за крону соседки, да так и осталась, прильнув к ней. На нее-то и угодил человек, когда его выбросило из самолета. Он перевесился через ствол и, конечно, упал бы на землю, если бы его в этот момент не придавило другое дерево, сломанное рухнувшим самолетом.

О-о, какие немыслимые сложности может принести с собой беда!

— Милый, потерпи еще малость! — крикнул Тогойкин и кинулся было к своим, но, вздрогнув, взглянул на небо. Именно в этот момент бесшумно, крадучись, пролетел над ним проклятый ворон. — Тьфу, гад! — закричал Николай.

Ворон испуганно взмыл ввысь, исчез в низких облаках и оттуда хрипло прокаркал: «Стой, стой!» В ответ ему робко забулькал горлом другой ворон.

Тогойкин не разобрал, где скрывается второй разбойник, спотыкаясь и падая, он побежал к своим.

— Где это ты все время пропадаешь? Сейчас же разведи костер! — воинственно встретила его Даша Сенькина, но, взглянув в лицо Тогойкина, совсем другим тоном спросила: — Что случилось?

— На дереве человек. Его там зажало…

— Ты рехнулся! Какой человек? Где зажало? Ты чего мелешь?

— Почему вы говорите по-якутски? О чем это вы советуетесь? Говорите по-русски! — встрепенулся Фокин, перестав стонать.

— Погодите, товарищ капитан! — Попов строго покосился на Фокина своим страшным глазом. Кожа теперь не наползала ему на глаз, девушки оттянули ее на лоб и перевязали чьим-то кашне. — Погодите!..

Тогойкин шепотом рассказал Губину о случившемся, и тот с криком: «Человек на дереве!» — выскочил из самолета.

— Человек!.. — Попов приподнялся на локтях, чтобы присесть, но со стоном упал на спину. — Человек… Иванов… Это Иванов! Он жив! Идите скорее, товарищи, спасите его!..

— Топор бы…

— Где его взять! — отозвался Попов. — Возьмите веревки! Идите скорее!.. Иванов жив!..

Еще не представляя себе, что он будет делать с веревками, Тогойкин начал озабоченно рыться в наваленных повсюду вещах. Он не помнил, сам ли он их нашел или кто-то сунул ему их в руки, но он выпрыгнул наружу, волоча за собой две веревки.

Катя и Даша вышли вслед за ним. Коловоротов поднялся и тоже направился к выходу.

— Все-то не уходите, зачем все!.. — заволновался капитан Фокин.

Но тут раздался раздраженный голос Попова:

— Да что вы в самом деле, товарищ капитан!

Коловоротов вдруг повернул обратно, будто что-то вспомнил.

— Не можешь идти, да, нога болит?

— Не в том дело… — прерывающимся от одышки голосом ответил Попову Коловоротов. — Лежите-то вы на пакле.

— Ну и что? — Капитан перестал стонать и уставился на Коловоротова злым взглядом. — Ну и что из того, что на пакле?

— Если уронить искру…

— Знаем… Я знаю. Ты не беспокойся. Я буду следить.

— За кем это ты будешь следить, Попов? — взъелся Фокин. — За кем, спрашиваю?!

Коловоротов не стал слушать и с трудом заковылял к выходу.

* * *

Тогойкин бежал и раздумывал. А ведь, оказывается, то дерево, что сверху, нельзя трогать. Оно может рухнуть и придавить человека. Хорошо, что у него тогда не хватило сил сдвинуть его. Да, но ведь Губин убежал вперед, ведь ему это может удаться. Николай почувствовал, что у него волосы на голове зашевелились от ужаса, и он во всю глотку заорал:

— Губи-ин! Ва-ся! Не трогай!

Не замечая, что потерял веревку, он пустился бегом, немного обогнав Катю и Дашу.

А человек наверху то тяжко стонал, то вдруг замолкал. Губин стоял поодаль от деревьев, задрав голову, и молящим голосом просил:

— Иван Васильевич… милый… Потерпи… Мы сейчас…

Пинками ноги Тогойкин отломал сук, привязал его к концу веревки и, отойдя на несколько шагов, замахнулся. Привязанный сук стремительно взметнулся вверх, но пролетел чуть ниже ствола.

Тут подбежали девушки.