Беда - [104]
В глубине берлоги слышалось приглушенное постукивание и прерывистое дыхание. Вскоре все затихло. Поболтав в берлоге жердью, старик передал Тогойкину ружье, а сам направился к оленям.
Тогойкин стоял с ружьем наготове и не сводил глаз с берлоги. Была мертвая тишина. Все слабее клубился из берлоги теплый пар, ударяло в нос тяжелым запахом сырости и гнили.
Старик вернулся с длинной веревкой. Он отрубил от кола короткий кусок, вытянул из берлоги жердь и отбросил ее в сторону, а сам с палкой, волоча за собой веревку, стал вползать в берлогу.
— Отец!.. — робко позвал его Тогойкин, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
Но старик, даже не оглянувшись, исчез в берлоге. И сразу же послышалась возня. Конец веревки, оставленный им на снегу, вздрагивал и извивался. А потом, тяжело отдуваясь, старик выполз задом и, поплевав на ладони, схватился за веревку:
— Ну, сынок, давай тянуть.
Медленно подаваясь назад, они вытянули медведя наружу.
Старик присел и не спеша раскурил трубку.
Пуля угодила медведю в самую середину лба. Из раны стекала струя густой крови. В пасти у медведя, заложенная за клыки торчала палка с привязанной к ней веревкой. За нее-то они и вытянули зверя.
Каким же умелым человеком оказался этот старик! А он, Николай Тогойкин, даже не заметил, когда высунулся медведь, только выстрел услышал.
— Ну вот, удачно мы с тобой, сынок, поохотились! — серьезно сказал старый Иван. — Ты сто́ящий человек, мужественный, хороший друг!
— Я-то при чем? — удивился Тогойкин.
— Как это при чем? Ты и в окошке смело шуровал. И топор схватил быстро и ловко! Трусливый компаньон хуже всего… — старик постучал трубкой по жерди, выколачивая пепел.
Нет, он не насмехался над Николаем. Вид у него был довольный и серьезный.
— Ну, сынок, надо будет нам его раздеть и освежевать.
— Нет!.. Мы опоздаем, надо скорее ехать.
— Ты взял бы его доху, это твоя доля.
— Не надо мне никакой доли… Поедем скорее!
— Погоди-ка, что же делать-то? А если бы мы с тобой так договорились? — Старик смущенно заулыбался, выдвигая нижнюю челюсть, и встал на ноги. — Если, например, ты бы подался к своим, а я бы остался здесь?..
— Зачем?
— Да вот устроил бы как следует нашу добычу, а там бы прямиком пошел домой… Попутно заглянул бы в то местечко, где в старину стояла наша охотничья хижина. И еще бы своими глазами поглядел на те две лиственницы, что на озере Островном… Может, и правда были мы темными людьми, и в этом была вся наша погибель. Дожив до сего дня, я бы хоть теперь понял, как и отчего все это тогда получилось. Что ты на это скажешь, Николай?
А почему бы и в самом деле не сделать так, как предлагает старик? Пусть хоть к концу жизни он освободится от сетей суеверия, угнетавших его честное и храброе сердце. Пусть, наконец, он почувствует себя настоящим хозяином своей судьбы. Но что же получается? Сначала он, Николай, вместе со стариком отрывается от людей, затем он оставляет старого человека одного в зимней тайге.
— Ну как, сынок?
— Нет, это неудобно. Ты, может быть… — Николай осекся. Он хотел сказать: «Ты, может быть, не сможешь один одолеть этот путь». — Ты, может быть, сделаешь это потом. Как же ты на полдороге бросишь людей, не доведешь их до колхоза?
— И-и, а Прокопий-то на что? Тут я совсем не нужен!
— Нет, Иван Дмитриевич. Будет гораздо лучше, если ты сам, лично, доставишь всех нас. Ведь непременно спросят: «А где же ваш старый проводник, которого мы послали спасать вас?»
— Кто спросит?
— Ну, хотя бы из райкома или райсовета. Что же мы тогда с Тимофеем Ивановичем ответим.
— Вы, конечно, люди партии, — задумчиво проговорил старик. — Вам могут сказать: «Найдите скорей того старика и — шабаш!» — Старик что-то еще шептал, опустив голову, но вдруг выпрямился и уже не так грустно добавил: — Ну, тогда не надо. Зачем же ставить своих ребят в неудобное положение…
— А вы с Прокопием потом специально приедете сюда.
— Ладно, верно! — согласился старик. — Мы повезем его, однако, с собой? — Но, тут же почувствовав, что Тогойкин не одобряет его плана, тихо добавил: — Или будет нехорошо везти его с людьми? Ну, тогда выпустим из него тепло. Укажу Прокопию место, а сам непременно побываю потом на озере. Нужно мне…
«Выпуск тепла» состоял в том, что медведю вскрыли брюшину, а затем завалили его ветвями и хворостом.
На обратном пути Тогойкин опять встал на лыжи и привязал себя веревкой к нартам. Они быстро доехали до Длинного увала и отпустили оленей пастись. А когда запылал костер и с ближайших деревьев закапали прозрачные капельки растаявшего снега, к ним подъехали остальные.
— Ну как, отец? — Прокопий соскочил с нарт.
— Тише! Есть… — шепнул отец, выразительно подмигнув.
— Мы слишком часто останавливаемся! — послышалось с задних нарт недовольное брюзжание Фокина. — Эдак мы никогда не доедем…
— Что он говорит? — поинтересовался Иван.
— Он говорит, что слишком часто останавливаемся.
Старик зашептал на ухо Тогойкину:
— Это у вас главный, да? Тогда, сынок, ты потихоньку поговорил бы с ним. Может, он отпустит меня…
— Нет, что ты, друг! Мы же с тобой решили.
— Ну ладно, пусть будет так… Давайте котелки!
Скоро над огнем уже висело множество котелков со снегом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С Иваном Ивановичем, членом Общества кинолюбов СССР, случились странные события. А начались они с того, что Иван Иванович, стоя у края тротуара, майским весенним утром в Столице, в наши дни начисто запамятовал, что было написано в его рукописи киносценария, которая исчезла вместе с желтым портфелем с чернильным пятном около застежки. Забыл напрочь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».