Базирование Военно-морского флота СССР - [25]

Старшекурсники рассказывали, что в начале лекции Канторович обязательно спрашивает, имеются ли вопросы по предыдущей лекции, даже если читает ее в начале курса и никакой предыдущей лекции просто не было.

Наслушавшись таких легенд, мы с особым интересом ждали первую лекцию Канторовича. Тогда в наших учебных классах была должность старшины класса, на которую назначался один из курсантов. В его обязанности входило информировать курсантов о расписании занятий, получение учебников, бумаги, ручек, карандашей и т. п., следить за наличием полотенца для преподавателя, чтобы вытирать руки после мела и тряпки, а также вытирать с доски мел. В то время старшиной нашего класса был Женя Васильев, балтийский матрос, четыре года участвовавший в боевом тралении, вся грудь в наградах, в том числе очень почетные медаль Ушакова и медаль Нахимова, чистюля и аккуратист. Желая как можно лучше встретить Канторовича, наш Женя правдами и неправдами достал новое полотенце и новую тряпку, повесил их на специальные крючки около доски и спокойно ждал Канторовича.

Канторович вошел быстро, немедленно спросил: «Есть ли вопросы по предыдущей лекции?», не услышав вопросов, повернулся к доске и стал читать лекцию, одновременно выписывая мелом формулы на доске. Исписав всю доску, Канторович взял чистое новое полотенце, стер им мел с доски, бросил полотенце на пол, взял меловую тряпку и вытер ею руки. Исписал еще один раз доску, повернулся к аудитории и, вытирая тряпкой руки, спросил, есть ли вопросы. Вопросов не было, зазвенел звонок, Канторович бросил на пол теперь уже тряпку и быстро вышел.

Все курсанты, ошеломленные темпом лекции и тем, что ничего из рассказанного не поняли, молчали. Даже не молчали, а оцепенели. Как же дальше учиться будем, если в первой же лекции ничего не поняли.

И вот в этой тишине раздалась реплика Жени Васильева: «Тоже мне профессор. Полотенце от тряпки отличить не может».

С хохотом на реплику пришла уверенность — одолеем эту высшую математику.

Вечером во время самостоятельной подготовки я прочитал записанную лекцию Канторовича и с радостью установил, что она оказалась мне понятной. Поделился с товарищами. У них было то же самое. Просто у нас еще не было так развито математическое мышление, чтобы с ходу понимать то новое, о чем впервые говорилось на лекции.

Вспоминая Канторовича, могу сказать, что лекции он читал превосходно. Записывать их и готовиться к экзаменам по этим записям было удобно. Слово «легко» тут не подходит, все-таки высшая математика.

Во всем, что касается преподавания, Канторович был очень организованный человек, всегда все успевал и ничего не пропускал.

Во время экзаменов Канторович был либерален и терпелив.

Учебный процесс в училище был отлично организованным и напряженным до предела. В неделе шесть рабочих дней и один выходной. Ежедневно подъем в 7 часов утра, зарядка, завтрак и до обеда шесть часов лекций, после обеда час отдыха (спали в кроватях), затем самостоятельные занятия до 22 часов (с перерывом на ужин), прогулка, с 23 до 24 — в кубрике час личного времени, в 24 часа — отбой.

Лекции читались четко, курсанты старались их как можно тщательнее конспектировать, так как подготовиться по учебникам к экзаменам было практически невозможно.

Самостоятельные занятия проводились в классных комнатах, где у каждого курсанта было свое постоянное рабочее место, и где он хранил все свои учебные принадлежности.

Режим самостоятельных занятий: 50 минут работы, 10 минут перерыв. Все по звонку. Во время самостоятельных занятий никаких хождений по коридору, в классах — тишина.

Курсовых работ было много, за их своевременной сдачей организован жесткий контроль. Не сдал вовремя — нет увольнения в выходной день.

В училище был свой инженерный полигон, где курсанты первого и второго курсов в летний период проходили общевойсковую подготовку, изучали минно-подрывное дело, работали со строительными машинами и механизмами, производили геодезические съемки, ходили на шлюпках и занимались многими видами военно-прикладного спорта.

Чрезвычайно важным элементом обучения была ежегодная производственная практика на флотах курсантов старших курсов. Практика курсантов нашего училища резко отличалась от практики курсантов других военных училищ. Курсантов нашего училища назначали на штатные должности, и они работали самостоятельно, а не были дублерами штатных работников.

В 1949 году я шесть месяцев работал мастером строительного участка на производственной практике в Севастополе, в 1950 году три месяца на той же должности в Калининграде, а в 1951 году четыре месяца на должности инженера-проектировщика Военморпроекта-26 в Ленинграде.

В некоторых решениях Сталина можно увидеть стремление следовать примерам русской истории.

Например, во время войны Сталин руководство обороной Севастополя поручил командующему Черноморским флотом, адмиралу Октябрьскому, хотя армейские части, обороняющие город, по численности значительно превосходили флотские.

Так же было и при императоре Николае I, когда во главе обороны Севастополя были адмиралы Нахимов и Корнилов.