Байки из Промзоны - [3]

Дурак — субъект, не поддающийся внешнему изучению, классический «черный ящик», детерминированный только по входу.

Чтобы от подобного типа сделать защиту, разработчик сам должен стать дураком. Ну и какая это будет защита? Дурацкая!

Одним словом, создание надежной «защиты от дурака» невозможно ни теоретически, ни практически. Вот так!

И знаешь, когда я все это понял, то сразу перестал собачиться с производственниками. Надо вам дополнительную блокировку? Пожалуйста! Все равно это ничего не изменит.

Невеста стиральной машины

Рассказывал Вася Л.:

— Я в 70-е годы работал в А. на заводе стиральных машин. Выпускали всемирно известные баки с мотором, а из отходов шлепали атомные подводные лодки: технология та же, только размер поболе. Завод и так жутко секретный, а уж о начале четвертой очереди, то есть о подготовке к спуску на воду новой бандуры, знали всего трое: директор, главный инженер и начальник цеха. Спуск — праздник особенный. Поэтому, когда дело близилось к тому, мы начинали вечерами накручивать гетеродины своих приемников: ловили Би-би-си. У тех привычка была поздравлять «А-ский завод стиральных машин с началом на будущей неделе четвертой очереди». Как узнавали, пес их ведает, — это дело особистов. У нас свой интерес. Стапели, по которым бак с ядерным реактором в воду съезжал, по традиции мазали смальцем, щедро мазали, так, что куски смальца плавали потом по всей акватории. А директор давал неофициальный приказ: выловленный смалец обменивать по весу на чистый спирт…

На спуск приходили как на демонстрацию. Только вместо портретов и лозунгов — сачки, багры и крючья. Умельцы по шестнадцать килограмм добывали, представляешь! Конечно, пытались кладовщиков напарить: кто из дому смалец притащит, кто железку в кусок запихнет — да у них глаз-алмаз: наш смалец от домашнего мигом отличали. И то, военная приемка! Были такие, что смалец заныкивали и приносили через месяц. Кусок грязный, в махре — но — приказ директора никто не отменял, поэтому спирт наливали, правда, уже не ректификат, а технический. А нам хоть денатурат, лишь бы горело!

Среди женского персонала тоже шум поднимался, но по другой причине.

После того как о лист брони, навешанный на борт для защиты свежей красочки, расколотят флакон шампанского, первой на мостик поднимается Невеста Подводной Лодки. Ее выбирали заранее, и каждой профком тут же вручал ордер на однокомнатную квартиру. Ну, как же, будущая мать-одиночка! Однажды случилась запарка: одной вот-вот замуж, другая сама по себе на шестом месяце — и выпала честь торчать на рубке в белом платье Вальке-крановщице. Девка здоровенная! А подводники — известно: метр с кепкой на коньках. «Ничего, — говорит профкомщик, — получай, Валя, ключи от однокомнатной квартиры и шей подвенечное платье. ВМФ не подведет!»

На спуске мы чуть животы не надорвали. Морячки маленькие, черные, пьяные, как таракашки, облепили Валюху со всех сторон и на заводское начальство ноль внимания. Капитан их только ногой не отпихивал. А сам с Вальки глаз не сводит: «Такая большая и вся моя!» Пузырь по быстрому расколошматили, выпили, «ура» покричали и полезли внутрь на первую брачную ночь. Валюха и весь детсад за ней. Мы стоим, ждем. Как только невеста на свет божий законной женой появится — все, можно смалец собирать. Тут распахивается люк и выбирается, громко матерясь, так и не вкусившая супружеских ласк Валентина. На голове у нее вместо фаты капитанская фуражка, а белое платье залито красным вином. И мы постепенно узнаем, что матросики, трамтарарам, и так на рогах, внизу еще поддали, поблевали и легли спать в полном составе, согласно боевого расписания. Видя такой конфуз родного ВМФ и жалея зазря отданную квартиру из директорского фонда, профкомщик, кстати, сам бывший подводник, идет, покачиваясь, по сходням к оскорбленной в лучших чувствах невесте и под наш радостный гогот утаскивает ее вниз.

Ну, профсоюзы — известная школа, и квартир у нас просто так никому не давали.

Джезказган

Сколько городов-садов возникло в СССР, а до этого и в российской империи, вокруг заводов и не сосчитать. Город Джезказган своим появлением обязан великому геологу Сатпаеву, отцу ДГМК (Джезказганского Горно-Металлургического Комбината). Медь ДГМК — «четыре девятки после запятой» — один из двух всемирных эталонов меди. Второй эталон балхашского происхождения. Тоже, в общем-то, Казахстан, но там еще до 17-го года англичане руку приложили. И так хорошо приложили, что треть БГМК по сию пору в их строениях и технологиях обретается. Вот Джезказган — это уже целиком наше чудо, социалистическое.

То, что чудо — это вы мне поверьте. Много вы знали городов под советской властью, в которых при населении больше ста тысяч человек не было бы ни одного лозунга «СЛАВА КПСС!»? И даже на здании обкома под красным флагом ничего кроме «Слава труду» и милиционера.

Еще о лозунгах, чтобы не забыть. С городского пляжа очень хорошо смотрелся на холме белый дом заводского профилактория с аршинными буквами «ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА — НАРОДНОЕ БОГАТСТВО» на фоне пяти громадных вечно дымящих труб. Да и сам пруд нечто уникальное. С одной стороны из него берут воду в горводопровод и даже ловят раков, которые, как известно, водятся исключительно в чистейшей Н