Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли - [8]

Мирошка показал на ладони три куны серебром.

– Доверяет тебе, стало быть, Федор Юрьевич, – завистливо вздохнул Петрила, – а мне вот никто наперед денег не дает. И взаймы ни у кого не выпросишь. Не доверяют мне люди. Почто так, Мирон?

Мирошка пожал плечами.

Вместо него ответила Васса:

– Это от того, Петрила, что веру к себе ты в том пойле утопил, из-за которого и на человека-то скоро походить перестанешь. Бросай-ка бражничать да за ум берись!

– А я и не скрываю, что непутевый я есмь, – с неким вызовом проговорил Петрила. – И жена у меня такая же. И дочери обе непутевые. Особливо старшая! Целыми ночами черт-те где шляется! Но я управу на нее нашел, видит Бог. Едва жена моя уехала, я всю одежку Фетиньи в печи сжег. Нагишом-то она никуда не убежит! Ха-ха!

Вошедшая в горницу Пребрана при последних словах Петрилы смутилась.

Петрила схватил Пребрану за руку и заговорил с нею, пьяно улыбаясь:

– Небось потеряла подружку свою, а? Ни в лес, ни на реку дочура моя больше не ходит. Думаешь, я силком Фетинью дома держу? Да ничуть! Сама она из дому никуда не выходит.

Петрила вновь засмеялся.

– Оставь ее! – вмешалась Васса и строго кивнула дочери: – За водой сходи.

Пребрана торопливо выскользнула за дверь.

Направляясь к колодцу, Пребрана постучала в ворота Петрилова дома. Ворота были заперты изнутри, на стук никто не вышел.

Встревоженная Пребрана пробралась огородами и с заднего хода проникла во двор Петрилы.

По двору ходили куры с цыплятами. В углу у забора кучей были навалены дрова. У крылечка в три ступени стояла бочка с дождевой водой. В эту бочку с водой любила смотреться Фетинья.

Пребрана оставила ведра и коромысло под навесом, взбежала на крыльцо, рванула на себя дверь за железное кольцо. И столкнулась лицом к лицу с Фетиньей.

От неожиданности Пребрана негромко ойкнула.

На Фетинье из одежды была лишь грубая холстина вокруг бедер. Темно-русые длинные волосы Фетиньи были распущены по плечам и окутывали ее ниже талии, как покрывалом.

– Здравствуй! – пробормотала Пребрана. – Почто ты в таком виде? Почто из дому не выходишь?

Фетинья пригласила подругу в дом и уже там поведала ей о своем несчастье.

– Матушка моя позавчера уехала к сестре в Ольгов и Варьку с собой забрала. Я было обрадовалась, что волю наконец-то обрела. Да не тут-то было! Батюшка мой залил глазоньки и побросал в огонь все мои платки и сарафаны. Ничего не оставил, окаянный! Дома-то ходить не в чем, не то что на посиделки куда-то пойти.

Пребрана сочувственно покачала головой, пораженная увиденным и услышанным.

Фетинья тем не менее была далека от того, чтобы лить слезы из-за этого. Она была не из плаксивых. Сидя у окна, затянутого бычьим пузырем, Фетинья нервными движениями накручивала на палец свой длинный локон. С распущенными волосами и с нетронутой загаром кожей она была похожа на русалку.

Пребрана сказала ей об этом.

Фетинья улыбнулась, отчего на щеках у нее появились две ямочки.

– Так, может, мне и разгуливать всюду нагой, как русалке? – Фетинья со смехом завертелась по комнате, сдернув с себя холстину. Затем Фетинья вновь подсела к Пребране, прижавшись к ней плечом. – Лучше расскажи, как у тебя с Родионом. Ладите ли?

Пребрана смутилась.

– Пока ладим, – сказала она, опустив глаза.

– Ты за него держись, милая, – серьезным голосом промолвила Фетинья. – На Родиона многие девицы заглядываются. Он же красавец и боярский сын, такие молодцы на дороге не валяются!

– Твой Аникей тоже всем хорош… – начала было Пребрана.

Фетинья перебила ее:

– Уже не мой. Половчанка у них в доме поселилась, так Аникей по ней теперь вздыхает. Устинья ко мне вчера заходила, она и поведала.

* * *

На другой день Васса, узнав от дочери о житье-бытье Фетиньи, пригласила плотника Петрилу к себе домой. Пребрану Васса спровадила в гости к Стояне, а Мирошка с утра был занят у себя в мастерской.

– Не дело это, Петрила, родную дочь унижать, всякой одежды ее лишая, – молвила Васса. – Фетинья уже не отроковица малая, ей ныне семнадцать лет исполнилось. Она себя блюсти должна. А ты, пьяное рыло, таращишься на наготу ее. Иль стыда в тебе нету?

– Дочь она моя, что хочу, то с ней и делаю! – огрызнулся Петрила.

Он собрался было уходить, но Васса своей могучей рукой пригвоздила плотника обратно к скамье.

– Сиди! Я еще не все сказала. – Голос и грозный вид Вассы подействовали на Петрилу отрезвляюще. Эта сильная женщина умела быть доброй и ласковой, но могла и твердую волю показать. – Вот что, Петрила, Чурилов сын, приглядела я жениха твоей Фетинье. Думаю, пора девку замуж выдавать, пока она из отчего дома не сбежала.

– Рано ей еще замуж! – отмахнулся плотник.

– Сам же вчера говорил, что Фетиньи целыми ночами дома не бывает, – сказала Васса. – Значит, пришла ее пора. У девиц это происходит раньше, нежели у дурней-молодцев.

– Что «это»? – не понял Петрила. Он был с похмелья, поэтому соображал с трудом.

– Косу на повой менять, вот что, – пояснила Васса.

– Да у нас и приданого-то нету, – в легкой растерянности промолвил Петрила.

– А ты и не соберешь никогда родной дочери приданого, уж я тебя знаю! – негодовала Васса. – Иль пропьешь все до нитки, иль сожжешь! Вот в чем бедной Фетинье перед женихом показаться?