Батыева погибель - [49]

Против таких застарелых и тем более массовых неврозов в одиночку мне было не выстоять, но ко мне опять пришла помощь, как и во все прочие разы, когда во время своих сканирований я влипала в трудные ситуации. Один удар сердца – и позади меня стоит вся наша магическая команда, прошедшая уже огонь, воду и медные трубы: Серегин, Ника-Кобра, Зул бин Шаб, Анастасия, Дима Колдун, Лилия, отец Александр, Агния, Гретхен и даже Ася и Митькой на заднем плане, хотя у них и нет никаких магических способностей.

Очень нехорошо улыбаясь, Серегин и Ника-Кобра обнажают свои мечи – и в темной комнате-келье становится светло, как будто там зажглась полукиловаттная лампа, и ощутимо начинает пахнуть озоном. Этот свет выжигает, заставляет испариться сухопарую стерву и ее приятеля со ржавым ножом; и слышно, как тормозит всеми четырьмя ногами и начинает пискляво извиняться спешащая к этой парочке подмога, что, мол, «прости, начальник, накладка вышла, мы больше так не будем и вообще…» – что там дальше, непонятно, потому что свет достигает того дальнего угла, в котором был проход – то ли в другие измерения, то ли в глубины ада – и наглухо его замуровывает, гарантируя, что ни одна тварь оттуда больше не побеспокоит девочку Праню.

Серегин и Ника-Кобра вкладывают свои мечи в ножны, но от этого в комнате темнее не становится.

– Не бойся, княгиня Евпраксия, – говорит Серегин, и эти слова звучат как лязг передергиваемого затвора, – ты под моей защитой.

– Не бойся, княгиня Евпраксия, – вторит Серегину Ника-Кобра со скрежетом вынимаемого меча в голосе, – ты под моей защитой.

– Не бойся, княгиня Евпраксия, – громыхающим голосом изрекает отец Александр, – ты под защитой Отца.

– Не бойся, Евпраксия, – звонко произносит оказавшаяся прямо возле девочки Лилия, – ты под моей защитой.

С этими словами она берет избитые и израненные кисти рук девочки в свои ладони; одно мгновение – и они полностью исцелены.

– Не бойся, Евпраксия, – говорю я, – ты среди друзей, а это значит – защита от врагов, и дом, и тепло очага, и вкусный обед, и дружеский совет.

– А я и не боюсь, – Эго Евпраксии поднимает на нас заплаканные глаза, – просто мне страшно, что однажды вы уйдете дальше, а мне опять придется остаться одной.

– Тебя поддержит Евпатий Коловрат и его люди, – сказал Серегин, – да и мы время от времени будем наезжать, так что одна ты не останешься. Хочешь, у тебя и сына будет в Рязани собственный терем, и охранять его будут только МОИ люди?

– Нет, князь, – ответило Эго Евпраксии, решительно покачав головой, – этого мало. Я хочу уйти вместе с вами, а не оставаться в постылой Рязани, где все будет напоминать мне о таком коротком и таком непрочном счастье.

– Кошмары больше не вернутся, – поспешила заверить я, – прошлое отрезано надежно.

– Ушли эти, придут другие, – пожало плечами Эго, – поверьте, госпожа Анна, в моей жизни в Рязани тоже было предостаточно того, что заставляло меня плакать ночами в подушку, и это не только ранее вдовство. Стоит мне вернуться туда – и призраки толпами полезут из стен.

– Ты мать нового рязанского князя, – внушительно произнес Серегин, – и тебе следует подчиняться государственным интересам. Рязань должна стать первым кирпичиком новой Великой Руси, и мы не имеем права пускать этот процесс на самотек.

– Для Рязани я никто, – в глазах Эго Евпраксии появились слезы, – чужачка, иностранка, всего лишь чрево, родившее им наследника княжеского стола. Там, с того момента, как умер мой муж, я начала чувствовать себя кем-то вроде разряженной куклы, которую можно задвинуть в угол, чтобы не мешала. Напротив, здесь, у вас, я снова чувствую себя живым человеком, который не безразличен, который интересен. Пожалуйста, князь Серегин, возьмите меня с собой… – она перешла на страстный шепот, – я все равно уйду – или вместе с вами, или в смерть… А сына я могу оставить на воспитание в семье боярина Евпатия Коловрата, жена которого совсем недавно родила дочку и не откажется воспитать еще одного ребенка. Ведь ваши русские женщины так чадолюбивы…

Повисла звенящая пауза.

– Да, – вздохнул Серегин, оглядываясь на меня, – дела. Если ты хочешь уйти из Рязани неважно куда, то мы не сможем тебе помешать. Но задумывалась ли ты, кем будешь в нашем обществе? В служанках-поломойках без образования и специализации мы не нуждаемся. Да и тебя вряд ли устроила бы такая роль.

– Меня устроила бы любая роль, – опустив глаза долу, уверенно произнесло Эго Евпраксии, – но вообще-то я очень хотела бы лечить людей.

– Да, – подтвердила Лилия, снова взяв Евпраксию за руку, – я вижу, что в этих нежных тонких пальцах скрывается талант хирурга…

Серегин бросил взгляд на отца Александра, тот кивнул и тогда наш Великий князь набрал в грудь воздуха, после чего произнес:

– Решение принято – княгиня Евпраксия отдает своего сына под опеку семьи Евпатия Коловрата и присоединяется к нашей команде. Дальше все действия по регламенту. Медицинский осмотр, профориентация, выявление особых способностей, распределение в подразделение. На этом все. Идемте, товарищи, не будем мешать Птице закончить ее работу.

Хлоп – и в комнате мы с Эго Евпраксии снова остались только вдвоем, но от этого она не стала менее светлой и чистой. Беленые стены, светлые лики икон: Спаситель, поднявший руку со сложенными двумя перстами, Божья Матерь с младенцем на руках, Святой Николай и Святой Георгий, копьем поражающий дракона в самое сердце… именно этой иконе Эго Евпраксии ставило свечки чаще всего, и я подумала, что именно в образе Святого Георгия Евпраксия персонифицировала образ своего горячо любимого, но теперь уже покойного мужа. Чисто машинально я подняла руку и почувствовала исходящий от иконы поток душевного тепла и тихий, почти неслышный голос: