Батяня. Комбату лишнего не надо - [44]

«Наповал», – мелькнуло в мыслях у Збруева немного странное слово.

– Отходим, – скомандовал Лавров, – они разбились на две группы.

* * *

На земле среди хвои и травы желтели гильзы от патронов. Тела трех пакистанских специальных агентов лежали около дымящего костра. Их остекленевшие глаза смотрели на раскачивающиеся верхушки деревьев.

«Не успели…» – Аль-Джа-Раби залег за деревом невдалеке от палатки, приложил указательный палец к холодным, посиневшим от холода губам:

– Т-сссссс!

Пакистанцы затаили дыхание. Командир спецгруппы положил палец на спусковой крючок арбалета и заскользил взглядом по трупам. Он сразу же отметил, что все оружие, которое было при его людях, исчезло. К тому же среди тел одного не хватало.

– Сохраняйте между собой зрительный контакт, – прошептал Аль-Джа-Раби.

Пакистанцы тщательно выбирали позиции, понимая, что от выбора зависит их жизнь. Кто-то укрылся за поваленным стволом, кто залег в ложбинку, один спрятался за трупом собственного товарища, положив на бездыханные тело ствол автомата.

Зашелестел кустарник. Командир спецгруппы резко направил на звук свой арбалет. Палец, словно намазанный клеем, прилип к спусковому крючку. Он потерял слишком много людей, чтобы позволить себе сделать еще хоть одну ошибку. Аль-Джа-Раби дал знак ближайшему от себя бойцу, чтобы зашел со стороны. Из кустов прозвучал стон.

– Это я…

Командир по голосу узнал своего. В кустах лежал раненый. Куртка на его плече и груди набрякла кровью. Понимая, что дорога каждая минута, командир спецгруппы склонился над ним и заглянул в глаза, веки на которых дергались, подобно шторам на открытом окне.

– Что здесь произошло? – Аль-Джа-Раби зло прищурился.

Но пакистанец даже не пытался отвечать. В мире, который он должен был покинуть с минуты на минуту, ничто уже не имело для него значения. Дела и заботы пакистанских спецслужб были ему теперь «по барабану». Наверное, единственный вопрос, который волновал его на данном этапе – попадет ли он в рай?

– Говори…

Приземистый пакистанец, насколько хватило сил, приподнял руку; он потерял слишком много крови и сил, чтобы вымолвить хоть слово. Его кожа становилась на глазах все белее и белее. Вдруг его тело затряслось, словно к нему подсоединили два оголенных электрических провода. Изо рта, вперемешку с темной кровью, пошла пена. Тело резко замерло в напряжении и потом расслабилось. Глаза приземистого теперь смотрели как бы сквозь склонившегося над ним Аль-Джа-Раби.

Не успел командир спецгруппы поднять голову, как послышались хлопки выстрелов. Один из его бойцов коротко вскрикнул и упал лицом в мокрую траву. Пакистанец вжался в землю, приподнял арбалет. Прицел замер на том самом месте, откуда только что полыхнул выстрел.

* * *

Между собой Лавров и Збруев не разговаривали, общаясь исключительно на языке условных знаков и жестов. Только таким образом они могли обмениваться информацией, не привлекая к себе внимания.

Батяня, выстрелив, откатился в сторону, и тут же стрела из арбалета завибрировала – воткнувшись в ствол дерева у него за спиной. Лавров приподнялся, пересчитал взглядом притаившихся пакистанцев. Хоть выстрелы и были негромкими, но их вполне могли услышать, да еще нельзя было исключать, что кто-нибудь из пакистанцев догадается воспользоваться боевой осколочной гранатой, при одном из убитых комбат обнаружил три таких. Он прикинул приблизительное время, за которое они с капитаном успеет расправиться со всеми противниками. По плану Лаврова следовало хоть одного из пакистанцев захватить живым, чтобы узнать точную цель группы.

Вытерев о куртку вспотевшие ладони, майор вооружился стропорезом. Он уже наметил себе жертву. За поваленным деревом устроился молодой пакистанец с автоматом. Лавров подхватил палку, бросил ее в кусты. Пакистанец среагировал нервно, тут же выстрелил по качнувшимся веткам. Майор тем временем уже обползал его позицию.

Лавров навалился на него сзади, прижал автомат к земле. Противник сопротивлялся отчаянно, пытаясь вывернуть оружие. В стороне прозвучал выстрел, в ответ – короткая очередь.

«Капитан старается».

Лавров сумел заломить руку противнику, перевернуть его лицом к земле и оглушить ударом кулака по темечку. Прижимая его к себе, он принялся отползать. Краем глаза майор отметил какое-то движение. Тонкий свит прорезал воздух, в груди у его пленника торчала короткая стрела.

«Черт, он и своих не жалеет». – Лавров приподнял ствол автомата, но пакистанский командир уже растворился в кустах.

Майор вжимался в траву, автомат держал в руке. Теперь он уже видел свою следующую цель.

«Вот гад. За убитыми прячется», – подумал Лавров.

Он рассчитал все верно, полз с подветренной стороны, и шуршание травы не долетало до противника. Еще двадцать метров майор прополз, передвигаясь в страшном напряжении, буквально по сантиметру. Замер, приподнял автомат.

Пакистанец в джинсах резко повернулся. А в следующее мгновение буквально взлетел в воздух, перевернувшись в полете через голову. Выстрел Батяни, а метил он в плечо, не достиг цели. Больше прятаться не имело смысла. Лавров бросился догонять. Низкорослый пакистанец петлял среди стволов деревьев, быстро меняя направление. Майор уже почти достиг его, когда тот резко обернулся и попытался выстрелить, Лавров ударил ногой по стволу оружия, но тут же получил ответный удар сокрушительной силы, рухнул в траву. Уже лежа, он вскинул автомат и выстрелил.