Батурино – гнездо родное - [72]

Отец Иоанн, отец Антонин, отец Платон,отец Александр, отец Николай стояли в алтаре и творили совместно молитвы ко Господу. А когда Святые Дары были освящены, то причащались из одной Чаши. А потом преподавали Тело и Кровь Христовы и родственникам, и прихожанам… Отец Иоанн стоял, смотрел на своих чадушек родимых и умилялся. И матушка Мария тоже… Незабываемые дни переживали Капустины в Батурино…

А после службы все Капустины пошли на могилки родственников, лежащих на кладбище церковном, чтобы отслужить панихиду, и помянуть всех, кого помнили – и прадедов, и дедов, и матушек, и чадушек – спите спокойно. Мы вас помним и молимся о вас. Царство Небесное. Вечный покой.

В один из дней из Далматова монастыря привезли монахи и работники колокол, отлитый по заказу Епископа Ионы, им же, Владыкой, оплаченный из своих средств. Жертва, сотворенная Владыкой, ради Христа, – и для памяти о роде Капустиных, и для батуринцев, и для всех православных христиан. 250 пудиков колокол весил. Это четыре тонны веса. Народ отовсюду сбежался, чтобы посмотреть на такого дивного великана. Прекрасное литье. И орнамент красивый идет по всей колокольной сфере.

Колокол поставили на доски возле Спасо-Преображенского собора.

– Вот, брат, – сказал Преосвященный Иона, – прими мой подарок, мой знак любви ко всем нашим родственникам, строившим и служившим в храмах Божиих.

Отец Иоанн не сдержался – уронил слезу и поклонился Владыке в ноги. Он поднял брата. Они расцеловались… А народ православный стоял вокруг и умилялся увиденному…

Владыка Иона в сослужении родственников, освятил колокол. А потом его подняли на верх колокольни, укрепили. 250 пудов поднять на такую высоту – не шутка. Постарались трудники, поработали во славу Божию.

Когда колокол-подарок занял свое место среди других колоколов, то звонарь, помолившись Богу, благословясь, взял вервия и, раскачав язык-било, ударил им со всего маха в колокольный бок… "Бом!" – слетая с колокольни, далеко покатилось по округе. И снова – "бом!" – звуковая волна плывет, омывая окрестности… Ах, как радовался отец Иоанн подарку брата. Радовался, что давнее желание его исполнилось. Потому что еще в 1852-ом году он писал сыну в Афины: «…Вместе с тобой будем отливать благовестный колокол для колокольни батуринской в память вечную рода нашего…»

И опять все Капустины сидели за праздничным столом. И в преддверии семидесятилетнего юбилея отца Иоанна дарили ему, дорогому батюшке, подарочки – немецкие часы с боем, музыкальные шкатулки, настольный органчик. И вновь отец Иоанн был расстроган. И не важно, что тебе дарят – дорогую вещь или не дорогую. Важно внимание и любовь. Важна память. А подарки, что? Смотреть на них и вспоминать тех, кто подарил тебе эти вещи. Так-то!

Прошли незаметно дни отпуска, полученного отцом Антонином. Пора, пора собираться в дорогу, держать путь в Константинополь, переименованный турками в Стамбул. Закончены вечерние посиделки за чаем, воспоминания о прошлом, разговоры-рассказы о делах житейских, о дальних странах, гулянья по окрестностям, навевавшим, воскрешавшим память о чудно-таинственном Рождестве Христовом, о святках, о Пасхе, o преображении Господнем… Детство, милое детство – чистое, светлое, доверчивое, миновало все и не возвратить его. Прости-прощай, милое Батурино, Спасо-Преображенский собор, Солодянка-река, дорогие родители, родственники. Сердце чувствует, что не придется с вами свидеться на этом свете… не придется.

Час прощанья пробил. Архимандрит Антонин целуется с отцом, матушкой, с Епископом Ионой, кланяется родственникам. Все желают отъезжающему счастливого пути, крестят. Отец Антонин еще раз, прощаясь, кланяется, присаживается в дорожную кибитку. Ямщик взмахивает бичом, лошади трогаются, и возвратный путь в Контантинополь начинается…

Пыль, поднятая колесами, осела. Конный экипаж скрылся вдали. Вздохнув, отец Иоанн приглашает всех оставшихся в дом – еще посидеть за столом, попить чайку. Все идут вслед за батюшкой. В душах стоит грусть прощания. В глазах поблескивают светлые слезы.

– И мне пора в Далматов, – говорит Преосвященный Иона, – завтра отправляюсь.

Отец Иоанн молчит. Вспоминает уехавшего сына. Андрюшенька… Отец Антонин…

Отец Антонин вернулся в свою "Византию", город Царя Константина. Иначе – Стамбул. Вновь окунулся в жизнь, ставшею привычной. С минаретов, окружающих Святую Софию, раздается протяжный клич муэдзинов, призывающих правоверных мусульман на молитву. А колокольного звона здесь, в Стамбуле, не услышишь. На него наложен запрет. И неизвестно когда, по преданию, над куполом Софийского храма воссияет православный крест. Что ж, приходится мириться с обстоятельствами. Жить… Трудиться… Славить Бога…

После отъезда отца Антонина в душе батюшки Иоанна поселилась тихая печаль. Он стал задумчив. Часто приходил на кладбище, сидел на лавочке возле дорогих его сердцу могилок. Отцу Николаю помогал все реже и реже. А потом захворал и слег. Вставал с постели редко – помолиться, потрапезничать.

Отец Николай приходил, исповедовал отца Иоанна и причащал Святыми Дарами. После Причастия отец Иоанн, лежа на постели, подолгу смотрел в окно, молчал.