Бастион - [61]

Окончательно потерявшись от происходящего, Баста тоже выскочила из окопа, но ее толкнули, она упала… Поднялась…Снова толкнули…

— Да вы что?! Что вы делаете?!

Снова толчок… Она беспомощно барахталась в грязи, понимая, что ее просто — напросто оберегают от пуль и осколков, и плакала в голос от бессилия и беспомощности…

Когда, наконец, зареванная, с ног до головы покрытая грязью, она добралась до немецких окопов, там все было уже кончено.

Небольшая горстка бойцов собирала по окопам оружие, оттаскивали в сторону тела, перевязывали раненых.

— Без тебя бы не справились?! — зло сказал один из солдат, останавливаясь рядом. — Чего сюда полезла?

Глаза его были злые, еще не остывшие после схватки. Баста с трудом проглотила поднявшийся к горлу комок: парень, как две капли воды, был похож на того, из бара…

— Что уставилась? Понравился? — криво усмехнулся он. — Тогда приходи в шесть часов вечера, поле войны, на Дворцовую. Гулять будем!

— Ты не верь ему, дивчина, — сказал подошедший старшина, с висящей на перевязи рукой. — Этот пустоболко завсегда обмане… Но боец — знатный. За то хвалю… Ты вот что, сестричка… Немцы сейчас в ответную атаку полезут, так тоби здесь не надо. Без тебя сдюжим.

— Никуда я не пойду, — устало сказала Баста и села прямо на мокрый снег. — Что вы все… То толкают, то гонят…

Солдаты переглянулись.

— Ты сходи, хлопче, посмотри, як там слепой… Жив, чи нет? — попросил старшина. — Треба его в хоспиталь переправить. Ты мени понял?

Боец внимательно посмотрел на понурившуюся Басту, на старшину, и кивнул:

— Сделаем… Иванченко, подсоби-ка мне…

Вдвоем они принесли на руках бесчувственного Ершова. Голова его сплошь была замотана какими-то тряпками, заменявшими биты.

— Це — герой, дочка, — сказал старшина. — Таких беречь надо. Так что бери его и тащи до хоспиталя. А то нас сейчас не до этого будет.

— Я не знаю, где госпиталь, — сказала Баста. — И я все равно не дойду…

— Дойдешь, — сказал старшина. — Усе устали. На то и война. Кто ж ее, проклятую, хотел? А парня треба доставить до врача. К нашим окопам подтащишь, там добрые люди и помогут, и подскажут…

Бойцы, между тем, положили Ершова на плащ — палатку, привязали к ней длинную веревку, подняли на ноги безразличную ко сему Басту, и нацепив на нее лямки, как хомут на лошадь, подтолкнули в обратную сторону:

— Иди, иди сестра… Ты сдюжишь… Ступай…

Ни слова не говоря, Баста сделала шаг вперед… Худощавое тело сержанта, казалось, было отлито из свинца…. Еще шаг… Еще… Увязая в перепаханной снарядами и растопленной кровью земле, она шла и шла обратно, таща за собой тяжелую плащ-палатку. И вдруг споткнулась, едва не упав: тяжесть за плечами исчезла.

Обернувшись, Баста увидела, то сержант скатился на землю, и теперь сидит на снегу, ощупывая руками землю вокруг себя.

— Ты чего?

— Где я?

— Где… В поле… У своих… я домой тебя тащу…

— Что с глазами? Я ослеп?

— Не знаю. Дотащу до санбата, там врач скажет.

— А высота?

— Высоту взяли. Сейчас начнется контратака, надо успеть дотащить тебя до…

— Нет! Назад!

— Что?!

— Назад, говорю! — он попытался подняться, но руки подогнулись и он рухнул в снег. — Назад тащи! Мне слепым не надо! Я слепым не хочу! Что я… Куда?! Кому нужен?! Нет! Обратно! Я этих гадов… Я…

— Молчать! — неожиданно взорвалась Баста. — Мальчишка! Кто с тобой там нянчиться будет?! Ты свое дело сделал! А теперь — терпи! Все у тебя еще будет! И жена будет, и дети, и внуки! Кто мне говорил, что после темноты, всегда выходит солнце?! Красивые слова были?! Терпеть! Жив? Жив! Значит — терпи! А теперь помогай мне… Я же не лошадь, право слово… Давай милый, давай…

Она перевалила его на плащ — палатку, "впряглась" в постромки и сделала шаг…

…— Ты чего? — удивилась Смерть, едва успев удержать ее от падения.

— Где он?

— Кто?

— Боец…

— Ты о чем?

— Подожди минутку, дай придти в себя, — Баста тяжело опустилась на стул. — Что это было?

— Я тебя не понимаю… Ты бросилась к этим бедным солдатикам, намереваясь порвать их на кусочки, пошатнулась, я два поймала тебя, а теперь ты задаешь какие-то странные вопросы… Тебе что-то пригрезилось? Сейчас ты в порядке?

— Ладно, позже разберемся… Я давно поняла, что чувство юмора у тебя сильнее чувства жалости… А за "Кошкину" ты мне еще ответишь…

— Да пожалуйста, если тебе так хочется… Только все равно не пойму, о чем ты… С этими-то что? Не передумала?.. Месть там… "На кусочки, на тряпочки"…

Баста устало махнула рукой:

— Мальчишки, что с них взять… кто знает, как бы… В общем, пусть живут… Живите… Живите долго, мальчики…

P. S. От автора:

События, на которых основан рассказ — реальны. Как реальны и два героя этой истории.

Леонтьев Иван Сергеевич — защищал Ленинград в блокаду на Балтийском флоте, политрук. Вышел в отставку в звании капитана первого ранга. После войны женился, у него родились трое детей, младший из которых — мой отец…

Ершов Сергей Яковлевич — защищал Ленинград в блокаду, на Волховском фронте, разведчик и командир пулеметного расчета. После осколочного ранения в лицо, потеряв зрение, ВСЛЕПУЮ поднимался в атаку. Выжил. В госпитале к нему вернулось зрение. После войны женился, у него родились трое детей, младшая из которых — моя мама…