Бастард - [49]

— Я же видел, как он отрубил тебе голову! Проклятье, я сам похоронил тело! — Выпалил Орландо, пятясь по кровавой луже.

— Да, — улыбаясь ответил Серкано, проводя пальцем по шраму на шее, — было чертовски больно и страшно. Ты не представляешь насколько, Дино. Ты знал, что отрубленная голова живёт ещё несколько минут? А вот я узнал… Даже успел посмотреть на твой первый бой с Гаспаром.

— Но… как? Ты просто не можешь быть жив!

— О, это потребовало много крови Бога, да и ещё и обычной. На меня ушли почти все запасы, пришлось устраивать тот спектакль с чумой в Гнее. Тысячи, десятки тысяч жизней ради одной, к вящей славе Господней!

Серкано остановился в трёх шагах от воспитанника, покопошился в кармане и достал колбу с красной жидкостью. Запечатанную сургучом с печатью Ватикана. Потряс перед глазами и сказал:

— Выпей, ты заслужил эту честь, твоё мастерство и гений фехтования послужат нашему делу. В сравнении с тобой Гаспар пустая трата времени.

Серкано кивнул на труп отца под ногами Орландо, протянул колбу.

— З-зачем? — Прошептал парень, медленно опустился и подхватил меч. — Зачем ты служишь этому психопату?! Ты же видел, сколько людей он убил!

Наставник закатил глаза и покачал головой.

— Ох уж этот юношеский максимализм… нет, я не виню тебя, мальчик. Сам был таким, проткнул отца, ранил понтифика. Вот только куда это меня привело? Дряхлая старость и жизнь в лачуге.

— Это привело тебя ко мне… — Прошептал Орландо.

Серкано улыбнулся, почти с прежней теплотой, кивнул и сказал.

— Должно быть, это был план Господа. Один гений, встретил и взрастил другого, а дальше вместе вернут царство Божье на землю.

— Кровь требует крови, мальчик. — Сказал Папа Римский, поднимаясь с трона. — Мы, рабы Господни, защитники агнцев от скверны и когда настанет час Страшного Суда, мы, причищенные Его кровью, выступим на поле Армагеддона подле ангельского воинства и сразим Антихриста и все силы Ада! Тебе и Серкано предстоит долгая работа, по воспитанию этих воинов! Вы справитесь с ней куда лучше, чем Гаспар. Deus vult!

Над куполом зависло облако и залу заволокла тень. Глаза понтифика и Серкано едва заметно светятся красным. Тень на шторе так и осталась, угольно чёрная и дырами на месте глаз. Плечи Орландо дрогнули и по зале разнёсся печальный смех. Облако отнесло ветром, солнечный свет заструился с удвоенной силой, множеством лучей через толстое стекло. Серкано сделал шаг… скьявона размазанной полосой рассекла кисть с колбой. Во все стороны брызнула кровь и крошево стекла.

Наставник отшатнулся, глядя на разрубленную до середины предплечья руку с оскорблённым удивлением. Края раны сошлись со смачным шлепком, срослись без следа.

— Богу всё равно. — Прорычал Орландо, вставая в стойку. — А ты не тот Серкано, что вырастил меня. Ты жалкая подделка.

Слова заглушил вопль ярости, звенящий безумием. Папа Римский схватился за волосы, глядя остатки колбы в руке слуги, закричал, указывая пальцем:

— Убей святотатца!

Серкано медленно слизнул драгоценные капли с руки, не отрывая взгляда от парня. Потянул меч из ножен, нарочито медленно.

— Как пожелаете.

Размах совместил с обманным движением, резко изменив вектор удара. Орландо едва успел заблокировать плоскостью основания клинка, уперев ладонь у острия… Страшный удар подбросил, едва не сломав руки, скьявона жалобно застонала и согнулась… Орландо упал на пол, покатился, выронив ставшее бесполезным оружие.

Серкано покачал головой, подошёл к клинку, поднял и поднёс к глазам. Скривился и обернулся к поднимающемуся воспитаннику.

— Святый боже, тебе давно стоило заменить оружие. Ты что, забыл мои уроки?

— Это всё что у меня осталось после тебя… — Просипел Орландо, сжимая левое предплечье и морщась от боли в костях.

— Ах, сентиментальность, увы, она бесполезна.

Орландо едва уворачивается от ударов, вскрикивает, когда меч оставляет на теле косые разрезы. Серкано играется с ним, как кот, на потеху Папе Римскому, наблюдающему за «схваткой» облизывая губы.

— Почему ты не сражаешься, Дино? Ты ведь цел, относительно.

Орландо отшатнулся, оскальзываясь в кровавой луже, сцепил зубы, следя за движениями мышц нового врага. Это куда вернее, чем следить за клинком. Пытается подстроиться в ритм атак, но они слишком быстрые, даже для него, а значит… Меч срезал прядь волос на лбу, оставив рану в палец длиной. Парень отскочил, озлобленно тряхнув головой, кровь заливает глаза.

— Некогда думать, действуй Дино! — Рявкнул Серкано. — У тебя нет оружия! Что нужно делать?

Орландо шумно выдохнул сквозь зубы, сгорбился и плавно двинулся к наставнику. Юркнул под широкий удар, извернулся и, перекатившись через плечо, вскочил, держа рапиру Гаспара за рикасо. С омерзением содрал пятерню и перехватил за рукоять.

Шпага тяжелее скьявоны, основной вес у ажурного эфеса. У основания клинок толстенный, плавно сужающийся к острию. По центру тянется полоса красного металла. Парень трижды взмахнул, двигая только кистью, хмыкнул.

— Посмотрим, на что он годен.

Удары Серкано сливаются в беспрерывную череду, Орландо отбивается вертясь юлой. Их окружает лязг металла, разлетающийся по зале жутким эхо, и всполохи искр. Серкано оскалился, глаза горят красным огнём. Орландо дерётся, сцепив зубы, из носа стекает кровь, глаза красные от лопнувших сосудов.