Башня у моря - [207]

– И куда ты отправил письмо?

– В Лондон. В палату общин.

– Гм… До него тоже может не дойти, но не расстраивайся, я знаю, как с ним связаться. – Он опять протянул мне деревянную коробку. – Выкури еще сигару.

Я знал, что Финес занимает высокое положение в Клане, но даже не догадывался, насколько высокое. Знал и то, что он встречался с Парнеллом, когда тот приезжал в Америку, но Финес мне никогда не говорил, что состоит с ним в переписке. Меня утешило, что Клан может хранить свои тайны, когда нужно.

– Парнелл – выдающийся политик, – произнес Финес. – Теперь модно предъявлять ему всякие претензии, но если он вернется в Америку, то все опять начнут к нему липнуть. Я напишу ему про твое дело.

Я к этому времени так возбудился, что и говорить почти не мог. Я мечтал о подобной помощи, но по-настоящему никогда не верил, что мои мечты сбудутся.

– Ты… он… он тебя послушает? – Язык у меня заплетался. – Если ты напишешь? Обо мне?

Финес рассмеялся:

– Конечно послушает! Я влил немало денег в Ирландию – ты не знал, что все движение Гомруля финансировалось на американские деньги? – и я думаю, что Чарльз Стюарт Парнелл в долгу передо мной.

– Господи Исусе, – слабым голосом пробормотал я и сделал еще глоток портвейна, чтобы прийти в себя.

– Он послушает, – утешительно сказал Финес, – но ему понадобится какое-то время, чтобы начать действовать. Королева его не любит, как ты можешь догадаться, но Парнелл имеет влияние в Вестминстере и найдет способ позаботиться о твоем деле. Я попрошу его нанять адвоката, чтобы твою землю отдали тебе полностью, как только ты вернешься домой в Ирландию.

– Но насчет Парнелла – ты уверен, что письмо до него дойдет? Говорят, что он никогда не отвечает на письма, даже никогда их не читает.

– Читает, если они приходят в дом к одной даме, которая с ним знакома. Не волнуйся об этом, Макс. Письмо до Парнелла дойдет, и твое дело будет представлено королеве. Ах, дорогая маленькая королева! Она была такой худенькой девчушкой, когда приезжала в Дублин в сорок девятом, – так все говорят, и я бы и сам наверняка ее приветствовал, если бы за два года до этого меня не выперли из Ирландии ее треклятые саксонские подданные, да отправит Господь всех их в ад. Ты же знаешь, она полная немка, – добавил он, когда я прорычал необходимое «аминь», – и не ее вина, что ей пришлось быть королевой Англии.

– Храни Господь ее милостивое величество! – воскликнул я. – И ты только подумай, Финес, когда она меня оправдает, я смогу вернуться в мой дорогой старый дом, на мои поля, которые тянутся до самого озера – ах это дорогое озеро! – и я снова пройду по улице Клонарина, снова буду молиться в святой церкви…

Бог мой, как я напился! Но и он тоже, потому что стал таким же сентиментальным, как и я. Финес называл меня самым дорогим другом и сказал, что ничего не пожалеет, чтобы я с триумфом вернулся в мою дорогую долину, где смогу жить в мире с моей леди, да защитят Дева Мария и святые нас обоих.

Я чуть не плакал от его великодушия, и нам пришлось повторить все наши клятвы в вечной дружбе.

– Как я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя?

– Я сделаю это даже без всякой надежды на какую-то благодарность с твоей стороны, – сказал он, утирая слезу с глаза, – но уж если ты спросил, друг мой, есть одна маленькая вещица, которую ты бы мог для меня сделать.

– Что угодно, – ответил я. – Что скажешь, Финес, мой самый дорогой, самый добрый друг.

– Я понимаю, это всего лишь праздная мечта, – проговорил он, утирая еще одну слезу, – но когда-нибудь мне бы хотелось сказать этим снобам, которые называют меня дешевкой, что у меня в зятьях ирландский пэр.

Я был не настолько пьян, чтобы не понять причину такого поразительного гостеприимства, но все же достаточно выпил, чтобы удивиться или возмутиться. В конце концов, если бы он вошел в мой дом с мальчиком, который рано или поздно станет бароном, я бы тогда не размечтался? Не представил бы драгоценного наследника мужем одной из моих дочерей? Мне это показалось вполне разумным соображением, и расстроился я только потому, что понимал: я не имею власти над будущим Неда.

– Финес, прекрасный план! – воскликнул я. – Но Нед мне не сын. У меня нет никакой возможности…

– По сути, ты сейчас его опекун, разве нет?

– Да, но…

– Макс, послушай меня. Конечно, искусство подбора пар в наши дни сильно отличается от того, что было, когда росли мои родители в графстве Уиклоу, но есть такая вещь, как предоставление двум молодым людям возможности. Мы, естественно, ничего им не будем говорить, потому что если скажем, то они точно разбегутся в разных направлениях, но если я позднее пришлю одну из моих девочек на какое-то время в Ирландию в гости к тебе, Саре и Неду, кто может сказать, что из этого выйдет? Сара поучит ее, как быть настоящей леди, и представит ее в Дублинском замке…

Меня посетила одна очень трезвая мысль: если я хочу оправдания, то лучше мне поклясться, что я горы сдвину ради его дочери.

– А какую дочь ты имеешь в виду? – с интересом спросил я.

– Понимаешь, Конни и Донах очень маленькие, а Клер хотя и самая старшая, но такая домашняя и слишком застенчивая для подобного дела. Я думал о Керри. Она – моя любимица, – добавил он, и его голубые глаза затуманились от чувств. – Керри храбра, как лев, и отважна, как мальчишка. Когда станет постарше, для нее посетить вас в Ирландии будет прекрасным приключением.