Башня - [8]

Гиддингс снова взглянул на Ната.

— Вы что-нибудь ищете?

— А вы?

— Послушай, парень… — начал Гиддингс.

Нат покачал головой.

— Так не пойдет. Если хотите спросить, спрашивайте! Если хотите сказать, говорите. Я тут как раз выяснил, что после прошедших пяти лет я вас не слишком люблю, Вилли. Да и никогда не любил.

— А теперь, когда я ткнул вам под нос подписанные вами извещения, вы поняли, почему это так, я прав?

— Вы это так воспринимаете?

— А как же иначе?

— Тогда пошли вы… — ответил Нат.

На лице Гиддингса появилось задумчивое выражение.

— Для архитектора вы выражаетесь не слишком изысканно, — заметил он. Голос его звучал мирно.

«Мгновение схватки уже миновало. Но оно еще вернется, — сказал себе Нат, — это неизбежно».

— Я не всегда был архитектором, — сказал он и подумал: «Еще я был объездчиком лошадей, парашютистом, студентом, боролся с лесными пожарами». Потом спросил: — Вы поднялись прямо из вестибюля?

Гиддингс не спешил с ответом.

— А что?

— Вы уже были наверху?

— Я спросил, в чем дело?

— В том, что здесь кто-то был.

Все время это вертелось у него в голове, и он решил заговорить, чтобы хоть что-нибудь выяснить.

— Я слышал, как ходит лифт, — сказал Нат. И потом добавил: — Вся площадь оцеплена полицией. Вас останавливали?

Гиддингс нахмурился.

— Останавливали.

— Меня тоже. — Это было не совсем так, но он ведь разговаривал с ними.

— И вы спрашиваете, кто еще сейчас в здании, — сказал Гиддингс. — А зачем?

— Именно так.

— Возможно, — медленно начал Гиддингс, — вы это выдумали, и здесь никого нет…

Гиддингс запнулся, обернулся, и они оба уставились на красное табло, которое загорелось над дверью лифта; оба услышали звук движущейся кабины и одновременно взглянули друг на друга.

— Я ничего не придумал, — сказал Нат.

— Теперь я вам верю.

— Запомните это на будущее.

Всю дорогу — вниз, в вестибюль и наружу — на площадь, где Нат выяснил, что там все еще стоят полицейский-негр и его громадный ирландский коллега, Гиддингс молчал, присматривался и прислушивался.

Нат спросил:

— Пока вы здесь стоите, проходил кто-нибудь в здание, кроме нас?

Барнс, тот чернокожий полицейский, ответил:

— А почему вы спрашиваете, мистер Вильсон?

Шеннон, ирландец, сказал:

— Это большое здание. У него много входов. — Он пожал плечами. — Мало ли, уборщицы или еще кто.

Нат снова спросил:

— Кто-нибудь входил внутрь?

— Один человек, — ответил Барнс. — Электрик. Сказал, что его вызвали из-за какой-то неисправности.

— Кто вызвал? — спросил Гиддингс.

— Это мне тоже пришло в голову, — ответил Барнс и замялся: — Но поздновато. — Он помолчал. — Это очень важно, мистер Вильсон?

— Не знаю.

Он не лгал. Снова вспомнил те наряды на изменения, которые лежали у него в кармане, и понял, что так нервничает из-за них. Но между ними и тем, кто вошел в Башню, не могло быть никакой связи, потому что изменения касались только распределительной сети, а все эти работы были уже закончены или почти закончены.

— Этот человек ездит в лифтах то вверх, то вниз, — сказал он.

Физиономия Шеннона расплылась в безбрежной улыбке.

— Ну и что здесь плохого? Если кому приспичило покататься в лифте, вас от этого не убудет, — сказал он примирительно с сильным ирландским акцентом.

Гиддингс спросил:

— А электрик, что он нес? Было у него что-нибудь?

Барнс ответил:

— Сумку с инструментом.

Шеннон его поправил:

— Откуда, Фрэнк, все было не так. Он нес такую чудную блестящую атомную бомбочку. — Он развел руками, чтобы показать ее размер. — С одной стороны она зеленая, с другой — красная, и искры из нее летели — любо-дорого смотреть.

— Перестань, Майк, — одернул его Барнс. Потом сказал Нату: — У него была обыкновенная сумка с инструментами. А на голове — каска.

— Он уже вышел?

— Если и да, то не здесь, — ответил Барнс и засомневался: — Но ведь все остальные входы закрыты, правда, мистер Вильсон?

— По крайней мере должны быть закрыты, — сказал Гиддингс и посмотрел на Ната: — Нам стоило бы проверить.

Все входы в огромное здание оказались закрыты.

Нат спросил:

— Неужели нигде нет ни одного сторожа? Ни одного охранника?

— В обычный день, — сказал Гиддингс, — тут кишмя кишит от рабочих. Вы это прекрасно знаете. И никто, кому здесь нечего делать…

— Ну не знаю, — ответил Нат. Об этом он уже подумал. — Раньше мне это не приходило в голову, но на такой гигантской стройке, где ошивается столько людей… — Он покачал головой. На несколько секунд замолчал и уставился на арочное перекрытие вестибюля. — Да, об этом я никогда еще не думал, — наконец сказал он и снова посмотрел на Гиддингса. — Понимаете?

Гиддингс медленно покачал головой.

— Я вообще не понимаю, о чем вы.

Нат не торопился с ответом:

— Мы ведь проектируем здание так, чтобы облегчить доступ людей в него.

— Ну и что?

— И Башня, — продолжал Нат, — по сути, беззащитна.

— Перед чем?

Нат развел руками.

— Перед всем. Перед кем угодно.

Глава 3

11.10–11.24

Ездить в бесшумных лифтах было для Джона Коннорса занятием интересным и почти радостным: его всегда привлекали бесшумно работающие механизмы. А если его будут искать, а рано или поздно начнут, тогда вся эта езда с пересадками и отсыланием пустых кабин то вверх, то вниз по множеству шахт, пожалуй, наилучший способ сбить со следа погоню.