Башня - [9]

Гиддингс медленно покачал головой:

– Я вообще не понимаю, о чем вы.

Нат не торопился с ответом:

– Мы ведь проектируем здание так, чтобы облегчить туда доступ людей.

– Ну и что?

– И, – продолжал Нат, – Башня, по сути, беззащитна.

– Перед чем?

Нат развел руками:

Перед всем. Перед кем угодно.

3 11.10 — 11.24

Ездить в бесшумных лифтах было для Джона Коннорса занятием интересным и почти радостным – его всегда привлекали бесшумно работающие механизмы. Если его будут искать, а рано или поздно это случится, то тогда вся эта езда с пересадками и отсыланием пустых кабин то вверх, то вниз по множеству шахт, пожалуй, – наилучший способ сбить со следа погоню.

Обычно, то есть в обыкновенный рабочий день, он хорошо ориентировался в Башне, но понятия не имел, как будет выглядеть здание, когда, он окажется в нем, живом и дышащем, совсем один.

Пустое здание стало похоже на собор, только еще более впечатляющее. Он попытался подобрать сравнение. «Представь пустой Янки-стадион», – сказал он себе.

Слышать, как в коридорах раздаются только твои шаги, видеть сквозь бесконечные ряды окон мир под собой, видеть бескрайний горизонт, понимать, что другого случая совершить задуманное не будет, – это было словно снова и снова возносить молитвы Господу и сохранить в душе тишину и ожидание чего-то великого.

Когда-то где-то он слышал, наверное на митинге, точно он не помнил, фразу, которая запала ему в душу:

«Всего несколько решительных людей могут повернуть колесо истории».

Это ему понравилось. Звучало очень здорово. Решительные люди. Герои. Это – как угнать самолет и выйти сухим из воды. Это – как захватить заложников в Олимпийской деревне. Несколько решительных людей. Или всего один. Тогда все будут его слушать. Разгуливать по лестницам, таская за собой сумку с инструментами, ездить в лифтах и ждать – это как прогулка в Луна-парке.

Здесь все дело в электричестве. Электричество в наше время – ключ ко всему. Коннорс вспомнил, как несколько лет назад произошла авария на линии высокого напряжения, и как все, абсолютно все сразу встало, и как некоторые люди даже подумали, что наступил конец света. Не все, разумеется; раз день в день через девять месяцев во всех родильных домах города начался ажиотаж, значит, некоторые сумели использовать затемнение в своих интересах. Но вначале возникла паника. Вот на это и надо рассчитывать.

Коннорс не имел ни опыта электромонтера, ни электротехнического образования, хотя и сумел втереть очки тому черному фараону, но все-таки он когда-то работал в этом здании и знал в общих чертах, как организовано распределение электроэнергии.

На каждом техническом этаже есть так называемый кабельный отсек, и Коннорс при случае улучил несколько минут, чтобы понаблюдать за работой людей из электротехнической фирмы, когда те снимали с кабелей экраны из проволочной пленки и пластмассовую изоляцию, чтобы добраться к тем толстым жилам внутри, по которым течет ток.

Он знал, что с помощью понижающих трансформаторов необходимое количество электроэнергии подается с каждого технического этажа в соответствующую вертикальную секцию здания и что там же проходят на следующие технические этажи кабели высокого напряжения, поступающего с соседней электростанции. Как велико это напряжение, он не имел понятия, но думал, что оно достаточно велико, может быть, даже и пятьсот вольт, иначе зачем бы его понижать?

Его первой мыслью было уничтожить электротехническое оборудование, обслуживающее верхние этажи Башни, и тем самым изолировать верхний салон, где будет проходить прием. В его сумке лежал восемнадцатидюймовый ломик и немного украденной пластической взрывчатки, которыми, как он думал, можно наделать столько дел, что по всей Башне искры полетят.

Но чем больше он раздумывал, тем чаще говорил себе: «К чему ограничиваться только верхушкой? Почему не устроить диверсию на основной линии, внизу, в недрах здания, где проходят электрические кабели прямо с подстанции? Зачем ходить вокруг да около, если можно шагнуть сразу в дамки? »

Это была очень лакомая идея.

Достаточно только не попасться никому на глаза, и ничего сложного не будет. Но нужно приготовиться и к тому, что удача вдруг отвернется.

Он открыл сумку с инструментами и вынул ломик, который с одного конца был загнутым, а с другого – плоским и заостренным, Его спокойно можно было использовать как оружие, и если бы пришлось, Коннорс так бы и сделал.

Когда Нат с Гиддингсом вышли из Башни, на площади как раз устанавливали высокий помост, на котором должно было проходить торжество. Гиддингс взглянул на него с отвращением.

– Вот начнется болтовня! – сказал он. – Губернатор будет поздравлять мэра, мэр будет поздравлять Гровера Фрэзи и некий сенатор будет утверждать, что это здание – огромное достижение человечества. – Он запнулся.

– А может быть, это и правда, – сказал Нат. Снова вспомнил реплику Бена Колдуэлла о Фаросе. – Центр мировых коммуникаций...

– Это все ерунда, и вы это знаете. Это всего-навсего чертовски большое здание, которых и без того хватает.

Нат подумал, что Гиддингс испытывает к зданию, в рождении которого он участвовал, любовь и ненависть. Но, уж если речь зашла об этом, он и сам колеблется между гордостью и восторгом, с одной стороны, и отчаянием от того, что это чудовище уже давно своим величием подавляет всех к нему причастных, – с другой.