Башня Измены - [31]

— Мы едины, — терпеливо объяснял гостье Коранделлен. — Боги, харшини и демоны. Мы все сделаны из одного теста.

— Тогда почему харшини не боги?

— Мы частица богов.

— А демоны?

— Они тоже частица богов.

— Значит, боги создали харшини и демонов?

— Верно.

— Зачем?

— Потому что боялись, что, если кто-то не будет их сдерживать, они уничтожат друг друга.

— И поэтому боги отдали вам свою силу? Довольно неосмотрительно с их стороны. А что, если кто-то захочет воспользоваться ею?

Коранделлен вздохнул.

— Они не отдали нам свою силу, Р'шейл. Они поделились ею. Сила, которую ты чувствуешь, из того же источника, из которого черпают ее боги.

— Значит, благодаря ей вы подобны богам?

— Представь себе веревку, сплетенную из множества нитей… — Король решил объяснить суть дела более предметно. — Каждый из главных богов управляет определенной сферой жизни. И каждый дергает за собственную нить. От этого зависит все, что происходит в мире. Нити бывают тонкими и толстыми. И натягиваются сильнее или слабее.

Р'шейл задумалась.

— Вы хотите сказать, что если кто-то что-то украл, то это случилось оттого, что нить Дэйсендарана, бога воров, натянулась сильнее, а остальные ослабли?

Коранделлен радостно кивнул:

— Ну вот! Ты начинаешь понимать!

— Но это же слишком просто.

— Харшини используют силу богов, Р'шейл. Они используют ее постоянно.

— Они берут себе ее излишки?

— Можно сказать и так.

— Но как это получается на деле? Вы не приемлете жестокости. Значит, вы пользуетесь силой только некоторых богов?

— А вот поэтому нужны демоны, — ответил король. — Чтобы поддерживать баланс.

Р'шейл кивнула — похоже, что-то она, наконец, усвоила. Чтобы повзрослеть, демонам требовались тысячелетия, но они все равно оставались детьми — проказливыми, изобретательными, порой жестокими. Им досталась разрушительная часть силы, но детская наивность и кровное братство с доброжелательными харшини мешали им использовать ее во зло.

— И только семейство ти Ортин может пользоваться всей силой безраздельно? Значит, поэтому я так опасна?

Король улыбнулся, как делал всякий раз, когда слышал вопрос, что называется, в лоб. Наверное, так же он улыбнулся бы даже в том случае, если кто-то вдруг отсек бы ему ногу. Неудивительно, что Брэк столько времени проводил в мире людей. Вечное счастье надоедало очень быстро.

— В тебе течет человеческая кровь, а потому ты, в отличие от нас, способна на насилие.

— И поэтому меня называют дитя демона? Потому что я, человек, так же способна совершать жестокие поступки, как и демоны?

Король расхохотался.

— Вот об этом я никогда не думал, Р'шейл. Имя «дитя демона» придумали люди, но теперь, после того, что ты сказала, да, полагаю, кое-что ты уловила.

Не кое-что, а смысл, самое главное. Р'шейл не была убеждена в своем выводе, но он имел смысл.

— Расскажите мне о Хафисте. Как он стал богом?

Впервые с тех пор, как Р'шейл увидела Коранделлена, лицо его стало озабоченным.

— Боюсь, что Хафиста научился слишком многому и слишком быстро. Семейство, с которым он связан, — путешественники. Они странствовали по миру в поисках знания, а в те времена род человеческий и линия харшини часто смешивались. Неприятие жестокости сошло на нет, и Хафиста понял: если он соберет последователей, которые уверуют в него, его сила возрастет многократно и сравняется с мощью главных богов.

— И как же мне уничтожить его?

— Не знаю, дитя мое. Я не умею думать о разрушении. Это человеческое качество. Ты должна сама найти ответ.

«Должна сама найти ответ».

Р'шейл даже не пыталась его искать. Ей нравились харшини — Их нельзя было не любить, — но она не хотела впутываться в раздоры между богами. Да, боги существуют. Она даже встречала некоторых с тех пор как оказалась здесь, но священного трепета при этом не ощутила и уж тем более не чувствовала желания поклоняться им. Если богам не нравилось, что какая-то мелкая сошка забыла свое место, они могли бы озаботиться этой проблемой гораздо раньше, до того, как она приобрела столь крупные масштабы.

С Коранделленом Р'шейл решила своими мыслями не делиться. Король с готовностью отвечал на любой ее вопрос, терпеливо рассказывал, объяснял, но его стойкое отвращение к насилию делало разговор о Хафисте беспредметным.

Время в Убежище текло неуловимо, и Р'шейл понятия не имела, как долго находится здесь. Казалось, каждый день она узнавала что-то новое. Но когда наступал этот каждый день, она не ведала. Р'шейл совсем оправилась и даже окрепла, без устали исследуя огромный лабиринт переходов и залов, которые образовывали поселение харшини.

Здесь было несколько помещений, настолько похожих на Цитадель, что Р'шейл порой забывала, где находится. Произведения искусства, которые в Цитадели тщательно прятали, здесь красовались повсюду во всем своем великолепии. Обычные белые стены были щедро увешаны картинами, большими и малыми. Похоже, все без исключения харшини были творческими личностями. Потолки залов были окаймлены изысканно расписанными фризами; и в каждом углу стояли хрустальные статуи. В галереях висели картины, изображавшие все что угодно — от огромных панорамных пейзажей до крохотных, тщательно выписанных жучков, паучков и птичек. Харшини изучали жизнь и отражали ее в своем искусстве.