Барышня с дипломом - [19]

* * *

Есть хотелось очень, Но опытная Катюша Маслова сообщила, что в здешнем отделении задержанных кормят раз в день и только сухим пайком.

Ровно в полдень в двери открылось маленькое окошко, известное как кормушка, и кто-то протянул в камеру буханку черного хлеба, а потом пакет с кефиром, ломоть соленого сала и два огурца. Это на весь день! На сутки.

Оленька вдруг вспомнила о ресторане при гостинице. О том, который пропах щами… Вот бы супчику сейчас. Пусть даже этого, из квашеной капусты, но со сметаной и с зеленым луком…

Они не успели начать обед. Замки в двери залязгали, она распахнулась, и кто-то из коридора вяло произнес: «Крутова! С вещами на выход».

Вещей у нее здесь не было. Они были в гостинице, в машине и в сумочке, которая убежала вместе с грабителем.

Ольга вышла в коридор, хотела осмотреться, но ее остановил грозный окрик: «Лицом к стене! Руки за спину!»

Она подчинилась… Краем глаза она видела, как охранник на два запора закрыл камеру с несчастной Катериной Масловой. Затем он зачем-то расстегнул кобуру с пистолетом и скомандовал: «Направо. Вперед. Не оборачиваться».

Оленька повернулась направо, пошла вперед и не стала оборачиваться.

Были еще команды, которые она выполняла, петляя по узким коридорам.

Наконец света стало больше, стены чище, а на дверях вместо засовов и кормушек появились таблички с должностями и званиями.

Возле двери с надписью «Начальник отдела» охранник остановил Ольгу, постучал, доложил и ввел задержанную.

Это так прекрасно, когда в комнате два окна! А за окнами зелень, а над ней небо и солнце…

На начальнике были погоны полковника. Он не хмурил брови, а наоборот – демонстративно улыбался. Как дикторы на утренних эфирах.

Слева от гражданина сидел тот, кого Ольга никак не ожидала увидеть – Лев Львович Лощинин. Он тоже улыбался, только мягко и натурально.

А еще Оленька увидела свою сумку. Она стояла в центре стола, а вокруг было разложено ее содержимое. Все, включая некоторые женские секреты на каждый день.

Охранник уже ушел, а Крутова так и стояла у двери с руками за спиной… Сутки еще не прошли, а как тюрьма сломала человека!

Полковник понял позу Ольги, как некую демонстрацию и попытался разрядить обстановку.

– Что это вы так стоите, милый вы мой адвокат. Проходите, садитесь и примите мои извинения… Ошибочка вышла, как в том анекдоте с шинелью. Помните?

– Нет… При чем здесь шинель?

– Одному офицеру никак очередное звание не присваивали. Почему? А кадровики не могли вспомнить старую историю: то ли он шинель украл, то ли у него украли. Но что-то такое было… Смешно?

– Не очень… Значит, это вы подумали, что я сумочку украла?

– Вовсе нет, уважаемая госпожа Крутова! Мои ребята решили, что вы оскорбляете моральные устои нашего города… Вы же им сразу не сказали, что вы адвокат, а не шалава. А вид у вас и сейчас, извините…

– Я говорила им, что я адвокат.

– Не так говорили! И руками размахивали. Сержанту нашему в челюсть заехали, а у него синяк образовался… Синячок у него маленький, но рапорт он накатал огромный. Требует вас привлечь за избиение личности… Вот эта бумага.

Полковник двумя пальцами поднял листок, помахал им и начал медленно рвать. На две равные части, на четыре, в клочки.

Лощинин в это время полез в бумажник, вытащил пятьдесят долларов и положил перед полковником.

– Это вашему сержанту. На лечение синяка… Так мы пойдем?

– Да, вы свободны… Сумочку вашу мы поутру нашли. По содержимому уважаемый Лев Львович составил список… У вас, кстати деньги там были?

– Да.

– И много?

– Две тысячи долларов.

– Не мало… Так их там теперь нет. Но мы будем искать злодея… Сложно это. Отпечатков-то он не оставил.

– Есть один. Отпечаток кулака на моей спине. А рядом след от вашей дубинки.

Когда вышли на волю, Ольга ощутила подсознательное желание – бежать подальше и поскорее. Власть, она как боль – хорошо, когда ее не чувствуешь.

Через три минуты активного движения по улочкам Правдинска Лощинин схватился за сердце и стал непривычно жалким и старым.

– Хорошо тебе, Ольга, отдохнула на нарах! А я, пока до этого городка добрался – все силы потерял… К тому же у меня то, что раньше называли грудная жаба. И душит она меня не постоянно, а только когда я за девушками бегаю.

– Простите, Лев Львович. Очень хотелось поскорее от этих ментов убежать.

– От них не убежишь. По ряду признаков я понял, что твоего грабителя они искать не будут.

– Почему это?

– Они и так знают, кто это. Заказали тебя, Ольга.

– Зачем?

– Для полного досмотра и легкого устрашения… Пока ты на нарах парилась, они наверняка все твои вещи изучили. И в гостинице, и в Оке, и в сумочке. И, кстати, не зря… Пойдем, на той лавочке посидим.

Скамейка была неудобна и примитивна до безобразия: на два бетонных куба положили две половые доски. И даже не покрасили это сооружение!

Лощинин разместил на коленках свой кейс, открыл его, и Ольга увидела листок бумаги, написанный ее рукой. Перед самым отъездом в Правдинск она пыталась позвонить Ванде и сообщить режим кормления Чубика. Та и сама в котах разбиралась, но кормила их всякой гадостью: бутерброды с семгой, корейка копченая… Нет, кот Дениса должен питаться по науке.