Бару Корморан, предательница - [49]

таланты иликари для изготовления фальшивых имперских фиатных билетов в невероятных количествах. – Коснувшись изображенного на карте Пактимонта, Бару повела пальцем вверх, вдоль дороги на север и указала на Вультъяг. – Фальшивые деньги отправляются в княжество Вультъяг и отмываются в счетных книгах Тайн Ху посредством сделок с ее же собственными крепостными. Княгиня продает им свои владения за гроши, а представляет дело таким образом, будто получает от них огромные суммы. Пока прочие княжества все глубже увязают в долгах перед Фиатным банком, Тайн Ху накапливает военный капитал.

Каттлсон подпер свой выступающий, точно таран, подбородок ладонями и вздохнул. Бару, ожидавшая от него совсем другой реакции, запнулась.

– Поймите меня правильно, – заговорил он с мягкой отеческой улыбкой, пытаясь смягчить контрдоводы, которые, по его мнению, ускользнули от нее. – Я вовсе не хочу красть попутный ветер у ваших парусов. Что ж, история замечательная. Возможно даже, что все так и есть. Мне известно, что Зате Ява допускает кое-какие вольности, когда считает, что это к лучшему. И я закрываю на них глаза – а она, в свою очередь, не замечает мои проделки. Вероятно, в тюрьмах Пактимонта налажена печать фальшивых денег. Возможно, разбойная стерва Тайн Ху получает большую выгоду. По это никак не указывает на подготовку восстания.

Бару почувствовала себя уткой, с лету нырнувшей в воду и неожиданно наткнувшейся на отмель.

– Вы даже не поинтересуетесь доказательствами?

– Зачем? Вы ведь протеже Кердина Фарьера, а уж я‑то осведомлен о его предпочтениях. А у вас, конечно, набралось улик с три короба.

Бару прикусила губу: ей так хотелось, чтобы губернатор воспринимал ее всерьез!

– Деньги – кровь восстания, – заговорила Бару, стараясь казаться как можно массивнее, высокой и широкоплечей, как треклятые товарищи губернатора по охоте. – Деньги нужны Тайн Ху, чтобы костер вспыхнул и…

Губернатор расхохотался. Он явно очень старался сдержаться, но не сумел.

– Вы – счетовод. Талантливый и энергичный… Но разве вы не видите, как это может искажать обзор? Допустим, Тайн Ху разбогатела – ну и что? Ей еще надо купить оружие, найти верных дружинников, обеспечить их провиантом! Это займет

годы, а тем временем ее недоверчивые соседи Отсфир и Лизаксу явятся к нам с нашептываниями. А если она подкупит их – не буду отрицать, ваше превосходительство, деньги могут затуманить разум не хуже, чем вино или тайны, – за ними проследят наши соглядатаи. Я что хочу сказать: успокойтесь! Мы – Маскарад! Нас врасплох не застать!

Бару захотелось заорать на него, и она некстати вспомнила речи Дилине, школьного социал-гигиениста: «У юных девушек и молодых женщин бывает множество истерических состояний и иных неврозов. Это научный факт, неизбежное следствие путей наследования, формирующих пол».

Или это говорил Кердин Фарьер?

– Тайн Ху может воспользоваться деньгами, чтобы уничтожить и вас, и все, что вы старались построить, – негромко продолжала она, стоя на своем больше из гордости, чем в надежде достучаться до губернатора. – Федеральная провинция Ордвинн выскользнет из объятий Фалькреста. Парламент не получит ни крепости, ни богатств. И в ответе окажетесь вы.

А она лишится пути к вершине…

Каттлсон откинулся на спинку кресла, не скрывая раздражения.

– Как вы уверены, что восстание близко! Подцепили какие-то слухи и сделали их своим храмом и верой! Но вы напрочь лишены чувства истории. Ордвиннские князья бьются друг с другом в течение веков, Корморан. Девять лет назад они пробовали бунтовать – наш ответ они помнят и по сей день. Мы дали им поблажку, позволили отстроиться и продолжать скакать верхом по своим владениям, охотиться и тешить свою похоть. Мы не столь строги к ним – вы же слышали, как княгиня Наяуру хвастается своими любовниками? Вряд ли это гигиенично, однако она до сих пор правит половиной Внутренних Земель. Мы подарили им безопасность, проложили повсюду дороги и обещали прививки. Даже слепому – по запаху! – очевидно, насколько лучше мы делаем их жизнь. Зачем им бунтовать?

Губернатор, похоже, считал, что она разбирается исключительно в деньгах, пренебрегая всем прочим. Возможно, он был прав – рациональное мышление требует допустить и такую возможность. Он – старше, опытнее, поставлен на должность благодаря своим достоинствам и навыкам, кроме того, он из Фалькреста, средоточия всех знаний…

Но нет. От Тайн Ху она узнала многое о политике и непокорности.

– Правоблюститель жестоко подавляет их веру. Теперь мы диктуем им обычаи и управляем их брачными союзами. Мы взимаем с их земель налоги, а князья облагают дополнительными поборами крепостных. Вы сами говорили: их жизнь тяжела. Вот и все причины.

Уголки губ Каттлсона дрогнули, показывая, что ему доставляет удовольствие указывать Бару на ее же наивность. Однако она не уловила мстительности в его усмешке. Скорее – удовлетворение или облегчение: ведь сейчас именно он наставлял дикарку Бару Корморан на путь истины.

– Правоблюститель делает все, что необходимо для удовлетворения самых усердных ее фалькрестских кураторов. Что с того, что мы подавляем их веру? Какое это имеет значение? До этих старых книг нет дела никому, кроме иликари и их прихожан, сплошь испятнанных кислотой. Народу же нужны пиво, медицина, мясо и развлечения. Давая им все это, мы в полном праве требовать взамен немного инкрастической дисциплины.