Бару Корморан, предательница - [111]

Постепенно она составила карту феодальной лестницы с ее многочисленными ступенями – князьями и землевладельцами, дружинниками и ремесленниками, вплоть до издольщиков-крепостных. Зябкими ночами Бару размышляла о том, как обрушить ее. Ордвинну никогда не сравняться с Фалькрестом, пока существует феодальная знать.

Он мог бы стать намного лучше – нужно лишь разумное управление.

* * *

Снега начали таять рано. Заревели вспухшие от талых вод реки.

Бару снилось, что она летает. Она видела Ордвинн из-под брюха облаков и любовалась сияющими в лучах солнца нитями рек. Она парила над могучим Током Света, который впадал в море веером ртутных ручейков. Разбудило ее пение птиц.

Бесконечно устав от вони и жира, покрывающего кожу, она нырнула в поток талой ледяной воды и поплыла, ахая на каждом вдохе. Тело Бару то коченело, то вспыхивало от жара. Ее дружинники – Сентиамуты в медвежьих шкурах, отобранные лично Тайн Ху, – хлопали и смеялись. Они восхищались не только тем, как уверенно она одолевает течение – их поразило и искусство плавания, неизвестное на севере.

Но когда Бару, дрожа, выбралась на берег, мужчины отвели глаза. Никто даже не решился подойти к ней и предложить ей шубу. Похоже, они побаивались, что, выбрав одного из них, Бару выкажет ему предпочтение.

Бару замялась и сама застыла как вкопанная. Она-то, конечно, не желала выбирать себе любимчиков таким образом! Внезапно ее сковало смущение, и она поняла, что прежде она никогда не сталкивалась с чем-то подобным.

– Будь осторожна, – предостерегла ее Тайн Ху. – Ты добилась уважения. Но ни один мужчина в Ордвинне не способен уважать то, чего вожделеет. Я усвоила это в юности, из ухаживаний Отсфира.

– Но с нами – много женщин, и их никто не унижает, – возразила Бару, вспомнив о лучницах и о лучных мастерицах, о травницах, звездочетах и об охотницах вроде Аке. – По-твоему, мне надо переодеться мужчиной, как ты в тот раз? Иначе их уважения не добиться никак?

– А ты пойди и поспрашивай наших женщин, – посоветовала Тайн Ху. – Тогда ты узнаешь, что о них говорили, когда они бросали любовника, заводили второго или не имели вовсе ни одного!

– Я держусь с ними как с братьями. При чем здесь любовники?

Княгиня Вультъяг сочувственно покачала головой. Волосы ее были распущены и падали на плечи, облитые кольчугой.

– Тебе, Бару Рыбачке, дано разрешение держаться с ними по-братски, и не тебе решать, когда или почему данное разрешение заберут обратно… – Губы ее дрогнули в горькой усмешке. – Это я тоже усвоила из ухаживаний Отсфира.

– Поэтому ты… – Бару не смогла заставить себя говорить прямо. – Поэтому ты перешла на ныряльщиц и актрис? Вместо мужа…

Тайн Ху разразилась громким, довольным смехом.

– Думаешь, перешла?

Бару сделалось немного стыдно. Вопрос получился по-настоящему «имперским» в стиле школы Маскарада на Тараноке. Наука отцов была лучше.

Они молча прошли вдоль лагеря. Вскоре лес поредел, и пятна солнечного света стали пробиваться сквозь ветви сосен, превращая землю в пятнистую оленью шкуру. Невдалеке шумели талые ручьи.

Они подставили лица теплым лучам солнца.

– Я чувствую эту силу, – вымолвила Тайн Ху.

– Чью? Икари Химу?

Бару никогда не считала Тайн Ху особо верующей, но и неверующей княгиня явно не была.

– Я говорю о силе перемен, – ответила Вультъяг, – как их ни зови. – Она покосилась на Бару. – Ты твердила, что путь вперед – только один и Маскарад невозможно победить. Можно лишь подчинить себе изнутри.

Бару отвела взгляд, как будто признавала поражение.

– Но, глядя на тебя, я изменила свое мнение.

Слова Тайн Ху обжигали Бару, как ледяная вода, но она продолжала слушать княгиню.

Тайн Ху говорила правду.

– Каковы наши дальнейшие планы, моя повелительница?

В голосе Тайн Ху не было ни намека на насмешку.

Они показали себя Внутренним Землям – продемонстрировали свою мощь и храбрость. Настало время заполучить их – и кавалерию, и богатство. Они могут привлечь их на свою сторону. Разорвать порочный круг «Сомнения предателя» и собрать всех колеблющихся воедино.

– Наяуру и Игуаке. Пора сделать их своими.

* * *

Когда они двинулись на юг, Тайн Ху решила испытать свою удаль прогулкой по дороге, вившейся по краям горных обрывов Кидзуне. Здесь их и застигла война.

– Тут совсем не высоко, – заявила Бару и беспечно рассмеялась.

Далеко внизу, подобно волнам, колыхались под ветром вершины деревьев. Лагерь «шакалов» казался россыпью крошечных мазков из дыма и скатов шатров. На севере вздымались к небу Зимние Гребни – склоны чернее воронова крыла, а вершины – столь же белоснежны и недосягаемы, как пронзаемые ими облака.

– Идем, – продолжала Бару. – Но держи равновесие.

Тайн Ху крепко ухватилась за цепь, которая огораживала путь, и ухмыльнулась.

– Я не горная коза.

Бару посмотрела на узенькие мостки, подвешенные на цепях к скале, и принялась изучать земли Игуаке, раскинувшиеся внизу.

Ей очень нравилось в этих краях. Совсем как темные скалы и склоны вулкана на Тараноке – просторы детства, прожитого без страха. Она призывно махнула рукой.

– Ладно, идем, княгиня. Мы почти на вершине. Давай!

Мостки загремели и заскрипели под внезапным порывом ветра. Тайн Ху судорожно втянула воздух, замерла, затаив дыхание от страха. Бару вновь рассмеялась, и на лице княгини появилась гримаса отвращения к самой себе.