Бару Корморан, предательница - [109]

– Куда? – осведомилась Аке Сентиамут.

Остальные зароптали, поминая недобрым словом голод, холод и женщину с южного острова, приказывающую выступать в поход.

Действительно, куда? К цели, которую подсказало ей горе и долгие часы над закапанными слезами картами. К маленьким селениям, к крестьянам и ремесленникам, чтобы поднять их против врага еще до весенней капели.

Чтобы стать бесформенными и неуловимыми вне досягаемости Маскарада, его шпионов и механизмов, его планов и тщательно составленных контробвинений. Она обеспечила восстание провизией, распорядилась вложением средств и наладила службу связи… Она нащупала путь к победе. Теперь она нашла способ нарастить их боевую мощь. Она сумеет организовать тыл в промерзших краях Ордвинна. Она разорвет порочный круг «Сомнения предателя», продемонстрировав князьям силу, во многом превосходящую армию врага.

То была древняя сила, лежащая прямо иод рукой, – энергия ордвиннцев, порожденная не золотом и расчетливостью, но самой землей.

А еще Бару поняла кое-что важное. Она хотела обойти князей и обратиться к народу. Она могла увлечь за собой простых людей, которые совсем недавно заполняли ее дополнение к налоговой форме, – и она должна была это сделать.

Как-никак, но благодаря им ее карта потребовала изрядное количество синей краски.

– Мы обратимся к народу Ордвинна. Покажем людям, что инициатива – за нами. Докажем им и их князьям, что мы – настоящая сила. Такая, что идет на бой за них даже зимой. – Бару обвела взглядом воинов, собравшихся за столом, посмотрела в глаза каждого. – Оставим крепости и дороги, канализацию и порты для Маскарада. Они – нежные летние ягнятки. Но наступает зима, и мы превратимся в волков.

Тайн Ху встала и обнажила меч. Присутствующие взирали на нее молча, затаив дыхание.

– Честная Рука, – вымолвила княгиня, преклонив колено и опустив меч плашмя на другое. – Сим обещаюсь и клянусь: жизнь моя и смерть моя принадлежат тебе.

– Назначаю тебя моим генералом! – Бару склонилась к ней, и Тайн Ху, поднимаясь, подала ей руку – перчатка в перчатку, пожатие крепко, глаза блестят золотом. – Выбери себе капитанов и лейтенантов.

Собравшиеся воины один за другим поднимались, преклоняли колено и поднимались вновь. Оглядывая их, Бару, до сих пор опустошенная горем, чувствовала, что в се душе запылало гордое торжество. Она переживет утрату. Она обратит любое горе себе на пользу.

Тайн Ху отыскала взглядом княжьего оружейника.

– Ей понадобится кольчуга. И приличные ножны для сабли.

Она помолчала и прошептала, обратившись к Бару:

– Прежде, чем выступим… хочешь навестить место, где его сожгли?

– Да, – ответила Бару. – Да. А ты пойдешь со мной?

* * *

И поход продолжился.

Несколько дней спустя Бару Рыбачка проснулась сразу после восхода солнца. Утро выдалось морозным, и ничто не предвещало снегопада.

Бару мерила шагами строй фуражиров. Ее теплые мокасины поскрипывали по снегу, который ослепительно сверкал в лучах ненадолго выглянувшего солнца. Бару сопровождала Тайн Ху. Чуть позже к ним присоединился лесной воин, командующий фуражирами.

Тайн Ху многое объясняла Бару: княгиня славилась не только своими боевыми талантами. Тайн Ху знала и любила лес – в северных краях ее даже окрестили «орлицей», правда, в Пактимонте княгиню называли не иначе как «стервой-разбойницей».

Честная Рука и ее генерал присоединились к охотникам, демонстрируя владение луком, выносливость и силу, остроту глаз и чистоту голоса, а главное – веру в них – опытных людей, которые вели всю армию за собой. Где появлялись они, там измученные «шакалы» ощетинивались новой надеждой.

Прежде в теплые осенние дни они вдвоем исчезали в лесу. Тайн Ху проявляла чудеса скрытности и втайне от посторонних учила Бару натягивать тетиву и выпускать стрелы. Учителем она была жестоким и нетерпеливым.

– Ты должна стать мастером, – настаивала она. – Ордвиннцу простят пущенную мимо стрелу. Мужчине простят с трудом натянутый лук. Но тебе – не простят. Твои ошибки спишут на кровь и пол. Ты должна быть безупречна.

– Лук тугой, – пожаловалась Бару.

– Многим женщинам недостает силы.

И Бару, дочь охотницы, неизменно ловко метавшей копье, кивнула. Ведь она всегда посвящала минуты разочарования или покоя упражнениям и нагрузкам флотской системы! Ничего, она сможет!

Она напряглась и натянула лук на одном плавном выдохе.

Тайн Ху коснулась ее локтя, поправила положение спины, надавив сзади, и шепнула:

– Стреляй.

И теперь, стоя на жгучем морозе под бледным зимним солнцем, Бару Рыбачка выпустила стрелу с ярко-синим оперением.

Люди, которые пытливо за ней наблюдали, тотчас радостно завопили и вскочили, пустившись в погоню за раненым оленем. Как же они проламывались сквозь снежные наносы, с рвущимися из груди сердцами! Как же они орали от восторга, холодящего и режущего их легкие! Когда олень пал, Тайн Ху перерезала ему горло и помогла лесовикам освежевать тушу. В колонне зашептались о добрых знамениях – об опавших рогах, об олене на знамени князя Хейнгиля, об алом цвете флота Маскарада, расплескавшемся по снегу.

Повсюду, где бы ни проходила армия, объявляли: к весне они завоюют лояльность Внутренних Земель и, соединив силы с Игуаке и Наяуру, вместе сбросят Маскарад в море.