Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - [121]

Карл V. Старинная гравюра.

В 1542 году в Вальядолиде был созван Совет по делам Индий, в котором приняли участие многие ученые и государственные деятели. Совет обсуждал представленный Бартоломе проект «Новых законов». При обсуждении возникли острые споры:

— Вы хотите, — резко говорили одни, — чтобы колонисты своими руками обрабатывали эти огромные земли?

— Или чтобы колонисты вернулись в Испанию? — не менее резко добавляли другие.

— Король потеряет Новый Свет, и там снова воцарится язычество! — лицемерно восклицали третьи.

Но Бартоломе словно ждал этих возражений:

— Я отвечу и на это: ваши опасения напрасны, сеньоры! Опыт доказывает обратное: колонисты останутся в Новом Свете, даже если индейцы не будут больше их рабами, ибо эти земли не Ла-Манча! Они дают испанцам больше возможностей для обогащения, чем сама Испания!

«Новые Законы» были приняты Советом и от имени самого короля начинались такими словами:

«Настоящим приказываю и распоряжаюсь, что отныне и впредь никакая причина военная, и пусть даже восстание, не могут служить основанием делать индейцев рабами, и мы желаем, чтобы с ними обращались как с вассалами кастильской короны, ибо они таковыми и являются. Никто не может заставить против воли служить индейцев. И, как мы уже приказывали, отныне и впредь, нельзя превращать индейцев в рабов, как это делалось против разума и права».

20 ноября 1542 года эти законы были подписаны королем и разосланы в Новый Свет всем наместникам, губернаторам, Аудиенсиям, а также приорам монастырей.

В те дни Лас-Касас закончил доклад принцу Фелипе, занимавшемуся делами Индий, названный им «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий»^[57]. В основу его легли личные наблюдения, документы и рассказы очевидцев о злодеяниях и тирании в Новом Свете, начиная с момента его открытия по сей день, то есть за 45 лет. Этот трактат содержал настолько страшные факты, что король Карлос и принц Фелипе решили его не печатать. Они поняли, что мир содрогнулся бы от ужасов, которые творились в Новом Свете испанцами!

Потом принц Фелипе сказал отцу:

— Нельзя отказать Лас-Касасу в государственной мудрости, но он не принимает во внимание всех интересов испанской короны!

— Старик слишком беспокоен, — согласился король. — Мы его поблагодарим за службу короне, но пусть он будет подальше от Кастилии!

И вот однажды в воскресенье вечером Лас-Касас узнал о воле короля. К нему пришел секретарь Совета по делам Индий.

— Его величество чрезвычайно ценит ваши усилия, — церемонно сказал секретарь. — И его величество не хочет остаться в долгу перед вами, дон Бартоломе. Ваше имя, ваш возраст, наконец, ваши заслуги перед короной требуют награды!

— Я уже не раз говорил и писал, что никакая личная заинтересованность не движет мной! — возразил Лас-Касас.

— О да, мы это знаем! — сказал секретарь. — Но тем не менее земные блага нужны всем: его величество предлагает вам пост епископа в городе Куско, в Перу. Вы проявили в недавние времена столь большое участие к судьбе перуанских индейцев. Поэтому вам следует согласиться на это назначение!

— Нет, нет, — ответил Лас-Касас. — Передайте его величеству, что это слишком большая награда моим скромным трудам. К тому же пост епископа ограничил бы мою деятельность.

Секретарь ушел, так и не убедив Лас-Касаса согласиться.

— Дьявольщина! — воскликнул недовольный Карлос, когда секретарь доложил ему о своей неудаче. — Старик упорнее, чем я думал! Уж не решил ли он остаться в Кастилии? Мало у меня сейчас забот в Германии с еретиком Лютером, так еще этот «апостол индейцев»! Придется прибегнуть к помощи Лоайсы или даже лучше — к генералу доминиканского ордена. Действуйте, и более успешно…

Расчет короля был верен: уговорам кардинала Лоайсы и главы своего ордена Лас-Касас не смог долго противиться. Он принял назначение, но не в богатое Куско, а в далекую, необжитую провинцию между Мексикой и Юкатаном — в Чиапас. Может быть, сыграло роль и то обстоятельство, что в Чиапасе, отдаленном от Мексики, необходим был энергичный правитель, который смог бы проводить «Новые законы». Он понимал, что там было поле битвы, и знал, что там он нужен.

В севильском соборе Сан-Пабло зимой 1543 года Лас-Касас был посвящен в епископы. Ему установили небольшое по тем временам жалование для содержания епископата в 500 тысяч мараведи в год. Лас-Касас стал пользоваться этими деньгами лишь по приезде в Чиапас. Многие епископы злоупотребляли своим правом и получали деньги, не уезжая к месту назначений, в Новый Свет. Это приняло такие размеры, что потом стали посвящать в епископы не в Кастилии, а в Индии.

Епископ Чиапаса

Мужество делает ничтожными удары судьбы.

Демокрит

«Эспаньола, Санто-Доминго, 26 сентября 1544 года.

Дорогая сестра Хуана! Спешу уведомить тебя, что доехали мы вполне благополучно. Матушка плавание перенесла хорошо. Из Сан-Лукара мы вышли в среду 4 июля. На одной каравелле с нами плыли доминиканские монахи, и с ними — известный тебе друг наших покойных отца и дяди Эрнандо — старый дон Бартоломе де Лас-Касас и его помощники: Родриго де Ладрада и Томас де Касильяс. Ладрада — стар и некрасив. Скажу тебе, что среди наших кабальеро я не видывала столь красивого и учтивого, как этот Касильяс. Дон Бартоломе назначен епископом в провинцию Чиапас, где-то в Мексике. И скажу тебе по чести, что и я, и наша мать удивлены тем, что в столь преклонном возрасте, а дону Бартоломе уже 70 лет, он сохранил поистине юношескую живость и здоровье! И, вместо того чтобы на покое доживать свои дни где-нибудь в Севилье или ином месте на родине, этот непоседливый старик едет бог знает куда, к совершенно диким индейцам, ибо Чиапас — место еще совсем не обжитое и опасное. Когда наша матушка сказала ему об этом, то дон Бартоломе возразил, что он больше может пострадать от цивилизованных испанцев, чем от диких индейцев! Мать и мы недоверчиво отнеслись к его словам, но, приехав на Эспаньолу, убедились в правоте их. Епископа встретили угрозами и бранью. Колонисты страшно злы на него из-за «Новых законов», считая, что он приложил к ним руку. Но и нас, дорогая Хуана, после шестнадцатилетнего отсутствия встретили не лучше, чем дона Бартоломе! Дом наш в Санто-Доминго почти разрушен, имение запущено, ценные вещи украдены… Матушка очень тяжело переживает наше бедственное положение. Наследник отца, брат Луис, не радует сердце матушки, ибо женился в Санто-Доминго против ее желания на Марии де Ороско, вдове алькальда. И, клянусь тебе пресвятой девой, я не верю в прочность его брака, так как брат наш весьма легкомыслен и непостоянен: не успев жениться, говорят, начал ухаживать за первой красавицей Санто-Доминго — доньей де Москеро! Матушка не хочет даже встречаться с братом, считая, что он плохой сын и совсем не оправдывает высокого звания адмирала и генерал-губернатора Ямайки, куда назначил его, в память заслуг отца, король