Барселона: история города - [3]
В период своего обращения в барселонскую веру я частенько ел в рыбных ресторанчиках. Они, подобно деревянным пальцам, тянулись на пляж в Барселонету — треугольник из многоквартирных домов, занимающий северную оконечность порта, созданный одним инженером в XVIII веке, чтобы поселить рыбаков и рабочих, которые остались без крыши над головой после завоевания Барселоны Бурбонами в 1714 году. Этих ресторанчиков больше нет, они стерты с лица земли правительством социалистов, затеявшим переустройство морского берега. А тогда они были весьма популярны и дешевы. Лучший из них назывался «El Salmonete», но все они выглядели примерно одинаково. Сначала ты проходил мимо открытой кухни с дымящимся грилем, на котором в тазах с кипящим маслом булькали морепродукты, а также мимо гигантской выставки ингредиентов блюд — круглых подносов с cigalas[3], скорчившимися на льду; мимо гор красных креветок, сеток с зубаткой, морским волком, кальмарами, мелкой камбалой, сардинами, морским чертом с жабьей головой; мимо садков с живыми омарами (Palinurus vulgaris, названных так по имени утонувшего афинского кормчего Палинура). Разумеется, ты старался сесть поближе к дверям и, следовательно, к морю. Потом начиналось общение с каталонским меню.
Приносили маленьких морских ежей, похожих на белые спагетти в кипящем масле; красных, с «гусиными шеями» раков — percebes; ставили на стол parilladas, овальные стальные блюда, наполненные жареной на гриле рыбой восьми сортов. Длинная шумная комната была полна, за деревянными столами сидели целые семьи, представители трех поколений, от патриархов с изборожденными морщинами лицами и похожими на щетки усами до благоухающих подливкой с чесноком младенцев, посасывающих кусочки первых в жизни кальмаров. А снаружи, за стеклянными дверьми, было так много народа, что, казалось, все работающее население Барселоны проводит свой обеденный перерыв на пляже. Ничего, что песок сероватого цвета и повсюду пластмассовый мусор. Это был популистский рай, похожий на зарисовки Кони-Айленд, сделанные Реджинальдом Маршем в 1930-х годах, или на Бонди-Бич в Сиднее, с которым я расстался в 1964-м.
Барселонета являла собой весьма демократическое зрелище, ничуть не похожее на другие известные мне районы Средиземноморья. За стаканчиком вина среди шума и гама мне пришла мысль, что в Барселоне противопоставление «труд — капитал» всегда считалось более важным, чем оппозиция «знать — простолюдины». Демократические корни здесь очень давние и глубокие. Источники здешней средневековой хартии о правах гражданина, Usatges, старше Великой хартии вольностей более чем на сто лет. Здешнее правительство, Консей де Сент (Совет Ста) — самый старый протодемократический политический орган Испании. Для него ремесленники и рабочие имели равные права с землевладельцами и банкирами. Каталонцы показали себя ярыми «профсоюзными деятелями» еще в те времена, когда большинство других жителей Испании почтительно склонялись перед троном. В городе во все времена случались сильные вспышки классовой ненависти, начиная с пожара в конвенте в 1835 году, при всех переворотах 1840-х и 1850-х годов, при анархистах с их бомбами в 1890-х годах, в период антиклерикального разгула 1909 года, известного как Semana Tragica («Трагическая неделя»), в годы яростного и упорного сопротивления Франко, сопровождавшегося предательствами и ужасными междоусобными конфликтами между анархистами, республиканцами, сталинистами, в гражданскую войну 1936–1939 годов. И все это, по крайней мере в глазах молодого и с левым уклоном писателя 1960-х годов, заставляло Барселону выглядеть более романтичной, чем другие города Испании. Независимость барселонского рабочего класса нашла отражение даже в песенке, исполняемой в кабаре, о девушке из Сантс, квартала между Монтжуиком и морем. Раньше там были крупные ситцевые мануфактуры.
Я восхищался проявлениями свободолюбия с наивной горячностью, свойственной (к счастью или к сожалению) двадцатилетним. Но что иностранцы, в том числе и двадцатипятилетние искусствоведы и критики, могли знать о Барселоне и ее особой местной культуре двадцать пять лет назад? Почти ничего. За тысячу пятьсот лет своего существования Барселона дала всего лишь пять значительных имен, которые сразу приходят на ум: виолончелист Пау Казальс, художник Жоан Миро и его несколько потускневший современник Сальвадор Дали, причем двадцать пять лет назад оба еще были живы, и покойный архитектор Антони Гауди, которого большинство иностранцев считали тоже чем-то вроде сюрреалиста. Ну и Пикассо — он учился здесь в юности, сохранил сентиментальную привязанность и воспоминания о здешней богеме конца века. Барселона стала трамплином, с которого он прыгнул в гущу парижской жизни. Есть также и некоторые литературные ассоциации: Жан Жене, например, поместил действующих лиц своей пьесы «Балкон» в обветшалый публичный дом, который в 1960-х годах все еще существовал в Эйшампле. Это было заведение с обшарпанными комнатами, напоминавшими о допотопной ярмарке в Тибидадо. Там была, кроме обычных в таких местах «подземелий» и «сказочных гротов», например, комната, сделанная под купе «Восточного экспресса». Кровать дрожала, а мимо окна проплывала грубо намалеванная диорама Альп, которую то и дело заедало. В этом доме вовсе не разыгрывались те дикие страсти, какие изобразил Жене, и посещали его в основном каталонские бизнесмены весьма мирного нрава, любившие сыграть с девушками в пачиси
Легендарная книга знаменитого искусствоведа и арт-критика Роберта Хьюза «Шок новизны» увидела свет в 1980 году. Каждая из восьми ее глав соответствовала серии одноименного документального фильма, подготовленного Робертом Хьюзом в сотрудничестве с телеканалом Би-би-си и с большим успехом представленного телезрителям в том же 1980 году. В книге Хьюза искусство, начиная с авангардных течений конца XIX века, предстает в тесной взаимосвязи с окружающей действительностью, укоренено в историю. Автор демонстрирует, насколько значимым опыт эпохи оказывается для искусства эпохи модернизма и как для многих ключевых направлений искусства XX века поиск выразительных средств в попытке описать этот опыт оказывается главной созидающей и движущей силой.
Предлагаемая советским читателям книга своеобразна по форме. Она построена в виде интервью, точнее, в форме беседы двух людей. Ее ведет молодой западногерманский учитель Вильфрид Реккерт, на себе испытавший так называемый «запрет на профессии», направленный в первую очередь против коммунистов. Еще одна особенность книги в том, что в ней приводятся многие подлинные фашистские документы, связанные с характеристикой Гитлера, нацизма, «третьего рейха». Они служат убедительной иллюстрацией к тому, что рассказал видный антифашист и коммунист Курт Бахман. Эта книга вызвала в ФРГ огромный интерес.
“Краткий курс”, ставший ныне библиографической редкостью, готовился, как известно, под непосредственным личным руководством И.В. Сталина. По свидетельствам участников работы над книгой, Сталин сначала знакомился с первичным материалом, подготовленным по его заданию специалистами, а потом приглашал их к себе, передиктовывал текст, выслушивал замечания и сам правил стенограмму. На “Кратком курсе”, несомненно, лежит печать личности Сталина и печать сталинской эпохи.
Книга французского историка Пьера Левека посвящена истории, экономике и культуре эллинистической эпохи (конец IV – I в. до н. э.), взаимосвязям эллинистического мира с государствами Востока и «варварской» периферией. Автором учтены достижения современной историографии, данные многочисленных археологических раскопок, производившихся в том числе и советскими археологами.
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.
Книга кратко излагает историю Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков).
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
На нашей планете найдется не много городов, способных соперничать с Афинами древностью.Построенный Тесеем по воле богини Афины, этот город видел нашествие персов и суд над Сократом, славил Перикла и изгонял Фукидида, объединял Грецию и становился зачинщиком раздоров, восхвалял поэтов и философов — и подвергал их осмеянию. Позднее этот город видел македонцев, римлян и галлов, сопротивлялся Османской империи, принимал лорда Байрона и других знаменитостей и в конце концов стал столицей независимой Греции.Приятных прогулок по городу Акрополя и Парфенона, городу Перикла и Фемистокла, Платона и Аристотеля, Ипсиланти и Каподистрии, Вангелиса и Демиса Руссоса!
Каир — зримое воплощение истории человечества на протяжении сменявших друг друга поколений и эпох. Это и Нил, и великие пирамиды Гизы, до которых буквально подать рукой, и развалины Гермополя, и христианские церкви, и величественные мечети, и особняки, "унаследованные" от колониального периода, и современные эстакады. На каирских улицах роскошные "Мерседесы" и "БМВ" мирно соседствуют с тележками, запряженными осликами. Каир — "мать городов", по выражению арабского путешественника Ибн Баттутаха, — принадлежит одновременно Ближнему Востоку, Африке и всему миру.Приятных прогулок по городу фараонов и султанов, Наполеона и Лоуренса Аравийского, Гамаля Абдель Насера и Нагиба Махфуза!
Королевский замок на вершине скалы, у подножия которой когда-то колыхалось озеро нечистот, а ныне радует глаз зеленью обширный парк. Длинная улица, известная как Королевская миля и соединяющая замок с дворцом Холируд, обителью Марии Стюарт. Принсес-стрит с ее многочисленными магазинами. Роуз-стрит, которую иначе называют улицей пабов, вечно оживленная Грассмаркет, холм Кэлтон-Хилл с памятником Нельсону, обсерваторией и «северным Парфеноном» — колоннадой в честь побед герцога Веллингтона… Все это Эдинбург, столица Шотландии и настоящий город-памятник, словно застывший во времени и все же удивительно живой и всегда прекрасный — в типичную шотландскую морось и, конечно, в лучах солнца.