Барон Унгерн. Даурский крестоносец или буддист с мечом - [30]

Не существовало никакой стандартной, или типовой, системы траншей. Их вид менялся в зависимости от местности и от фронта. На широких участках Восточного фронта нейтральная полоса — пространство, разделяющее передовые противоборствующих сторон, — составляла две-три тысячи метров. В других же местах нейтральная полоса могла иметь ширину триста-четыреста метров, а в иных случаях — и того меньше.

В условиях подобной «окопной войны» попытки наступления и вообще любые атакующие действия, как правило, оказывались обреченными на неуспех. От «стратегии сокрушения», господствовавшей в европейской военной науке начала XX века, обе воюющие стороны перешли к «стратегии измора», или «позиционной войне». В подобной войне, когда войска неделями, а то и месяцами стояли на своих позициях, не предпринимая активных масштабных наступательных действий, огромное значение имели действия диверсионных частей регулярной армии, или, как тогда их называли, по аналогии с Отечественной войной 1812 года, «партизанских отрядов».

Подобные отряды должны были решить еще одну специфическую задачу — поднять боевой дух русской кавалерии, в основной массе отведенной с передовых позиций. Отряды набирались из добровольцев-офицеров, казаков и солдат кавалерийских частей. Всего было сформировано около 50 таких отрядов различного состава, находившихся в ведении походного атамана всех казачьих войск великого князя Бориса Владимировича. Однако партизанская война получила лишь локальное, ограниченное развитие. Многие организованные отряды либо бездействовали, либо «безобразничали», обращая, по словам генерала Г. Богаевского, «свою энергию и предприимчивость против мирных жителей». В то же время весьма хорошо себя зарекомендовали отряды под командованием Б. В. Анненкова, Л. Ф. Бичерахова, И. Ф. Быкадорова, А. Г. Шкуро и ряда других командиров.

Барон Унгерн далеко не сразу оказался в подобном отряде. Когда полк родного Забайкальского войска прибыл к месту военных действий, Унгерн подал прошение о возвращении в свое войско и 1 декабря 1914 года был прикомандирован к 1-му Нерчинскому казачьему полку Уссурийской дивизии. Перевод Унгерна в Нерчинский полк вызвал большой интерес среди офицеров и казаков: кавалеры высшего военного ордена Российской империи встречались нечасто. Но новоприбывший сотник Унгерн о своих боевых делах практически ничего не рассказывал: по дивизии лишь ходили глухие слухи, что «Роман Федорович заслужил орден за взятие с сотней донцов какой-то высоты на Австро-Германском фронте. Слышно было, что подвиг этот являл собой случай выдающегося героизма», — писал позже сослуживец Унгерна.

Сразу же по прибытии в полк барон бросается на передовую — долгое пребывание в тылу, без «дела», без войны, казалось ему невыносимым. Он принимает участие в боях у селений Млады-Цеханов, Швендры-Радзвяны, Пепеляны… 5 июня 1915 года его награждают орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» «за отличия в делах против неприятеля», как сухо сообщают строки из послужного списка. Однако пришедшие на смену кавалерийским атакам позиционные бои не могут удовлетворить Унгерна: его импульсивной натуре требуются активные действия, конные атаки, риск, адреналин в крови. В сентябре 1915 года Унгерна командируют в «Конный отряд особой важности при штабе Северного фронта» — сводную фронтовую часть, которая должна была вести глубокую разведку в тылу противника, проводить диверсионные акции, осуществлять захват языков, проводить топографические съемки местности у передовых позиций противника — словом, выполнять то, что в учебниках по военной стратегии начала XX века обозначалось как «партизанское дело».

… Профессор тактики Николаевской академии Генерального штаба генерал Б. М. Колюбакин любил задавать поступающим в академию офицерам свой «коронный» вопрос. Колюбакин просил определить одним словом, каким, по мнению офицера, должен быть настоящий партизан. Какое бы определение ни давал поступающий — «отважный», «сметливый», «напористый», «выдержанный», — все эти ответы не устраивали генерала Он считал, что все понятия о партизане должны быть сведены к одному — «отчаянный». Сотник Р. Ф. Унгерн-Штернберг как нельзя лучше подходил под это колюбакинское определение партизана.

В книге О. Хорошиловой «Войсковые партизаны Великой войны» собраны уникальные документальные свидетельства о боевых действиях партизанского отряда под командованием атамана Л. Н. Пунина, в которых принимал участие и сотник Унгерн.

«В февральских боях отряда принимал активное участие сотник барон Унгерн-Штернберг — один из наиболее лихих, храбрых офицеров отряда Пунина. Вояка от мозга и костей, он… жил войной, совершая столь же быстрые, сколь и дерзкие набеги в тыл германцев… Во время перехода болота Тируль Унгерн-Штернберг… заметил идущих по лесу правее себя немцев… Затаившиеся у неприятеля на фланге партизаны, пропустив обе их колонны, бросились в атаку. Казаки-уссурийцы внесли панику в ряды противника, захватили двух пленных, но и сами чуть не поплатились жизнью — оправившиеся от шока германцы мгновенно открыли убийственный огонь. Лишь благодаря своей малочисленности, а следовательно, максимальной мобильности, партия Унгерн-Штернберга удачно ушла от преследования…