Барон и Звезды - [46]

— В сейфе банка.

— Очень кстати. Нам все равно надо туда заехать: вы заберете свою коллекцию драгоценностей и подарите нам. Возьмите и деньги, но не слишком много, чтобы не привлекать внимания.

— Прежде всего вы ответите на один вопрос, — сказал Джон.

— И не подумаю.

— Ответите, или я не двинусь с места. Можете изрешетить меня, если угодно. И, клянусь, я не шучу! Как чувствует себя мисс Фаунтли?

Тонкие злые губы искривились в подобие улыбки.

— Успокойтесь, хорошо. Она со своей новой подружкой — маленькой ла Рош-Кассель. А теперь в путь! Я думаю, не стоит напоминать, что револьвер у меня в кармане и я не пожалею костюма, если вас придется пристрелить.

Сначала они поехали в банк. Джон небрежно спустился в подвал, вынул из сейфа драгоценности, мысленно поздравив себя с тем, что самые ценные вещи доверил бронированной камере лорда Фаунтли, и взял в банке две тысячи фунтов десятифунтовыми бумажками. Потом вернулся в черный «ягуар».

Машину вел Арамбур. Лаба, сидя рядом с Джоном, молча курил.

— Скажите, Лаба, как вы можете убивать просто так, не задумываясь зачем и почему? — спросил Джон с сочувственным интересом то ли исповедника, то ли психиатра.

— Вероятно потому, что мне самому совершенно наплевать на смерть, — просто ответил француз.

— Вам безразлично, жить или умереть? — удивился Джон.

— Да. — Черные глаза впервые взглянули на Мэннеринга без враждебности. — Вот уже много лет мне хочется только одного: вернуться в родной городок. Но невозможно — там меня мгновенно накроют… А стало быть…

— Но вы принимаете такие меры предосторожности…

— Мне безразлично, жить или умереть, но я не выдержу и суток тюрьмы. И вообще, хватит болтать. Наденьте-ка лучше очки.

Когда трое мужчин вошли в кабинет Грюнфельда в Ламбете, тот, сидя рядом с Минкс, пил кофе. Молодая женщина улыбалась. Джон заметил, что зрачки ее сильно расширены.

— Ну, что ты принес, Лаба? — осведомился Грюнфельд.

Лаба выложил на стол бумаги, деньги, драгоценности. Кольца покатились на пол. Минкс, а за ней Грюнфельд кинулись подбирать. Лаба невозмутимо наблюдал эту сцену, презрительно улыбаясь. Мэннеринг встретился с ним глазами.

— Что, Лаба, не очень приятно смотреть на этих двух гарпий?

Француз не ответил. Зато Грюнфельд подскочил как ужаленный и злобно рявкнул:

— Дай этому молодчику по физиономии, Лаба!

— Я могу убить его, патрон, но бить по лицу не стану. В конце концов, он храбрый малый, — спокойно проговорил француз.

— Тогда ты, Арамбур!

— А, электрик, — пробормотал Джон, — сейчас посыплются искры…

Не успел он договорить, как тяжелая лапа Грюнфельда с размаху саданула его по лицу. Один раз, два, три… Джон, стиснув зубы, молчал. Наконец, взяв себя в руки, он смог прошептать:

— А вы, Минкс, не вмешиваетесь? А ведь я когда-то защитил вас…

Молодая женщина молча опустила голову. Лаба подошел к Грюнфельду.

— Вы считаете, мы можем зря тратить время, патрон? Один вопрос, Мэннеринг: где Звезды? И все будет кончено.

Джон посмотрел ему в глаза.

— Ни за что на свете я не стал бы отвечать вашему жуткому хозяину, но вам… только я решительно не знаю, где эти чертовы Звезды, и сейчас мне вообще на все наплевать. Я пришел за Лорной, остальное не имеет значения.

— Ты что, воображаешь, будто я отдам тебе твою Лорну? Ты бредишь, мой мальчик, — хихикнул Грюнфельд.

— Значит, ее здесь нет? Вы провели меня?

— Да тут твоя Лорна! Гляди-ка, вот ее платочек. А уж молчунья! Ни слова не сказала. Зато француженка, та — наоборот. Какими только словами она нас ни крыла! Забавная девчонка, — Грюнфельд сально рассмеялся. — Главное, не беспокойся за них, я займусь обеими. И скучать не дам: быстро познакомлю с прелестями кокаина. Через месячишко станут похожими на Минкс… и готовыми на все за понюшку!

Гортанный голос продолжал что-то говорить, но Джон уже ничего не слышал. Ему казалось, он бредет в тумане, и туман все сгущается — вот-вот задушит. С тех пор как позвонил Грюнфельд, Джон стал опасаться за жизнь Лорны, но, оказывается, ей грозит еще худшая беда. Лорна и наркотики! О Боже! Мэннеринг хорошо знал молодую женщину, чтобы представить, как она борется до последнего. Но он также знал, что перед наркотиками не устоит и самый сильный характер… Джон вспомнил Минкс на коленях, умоляющую, ломающую руки… Лорна станет наркоманкой!

До него вновь донесся голос Грюнфельда.

— …Я не забываю, что у ее отца одна из крупнейших коллекций драгоценностей во всей Англии. Нам будет чем наполнить карманы. А что до маленькой француженки, то она достаточно хороша собой, чтобы заменить Минкс, когда та выйдет в тираж, а при ее темпах это произойдет очень скоро!

Минкс с криком ярости бросилась на Грюнфельда и хотела вцепиться ему в физиономию, но бандит одним щелчком отшвырнул ее на ковер.

— Мы сейчас уезжаем из этого дома, Мэннеринг. У меня очаровательная вилла в деревне. Но перед отъездом я вас наконец-то уничтожу!

— Я хочу кое-что вам сказать, — как во сне проговорил Джон.

Теперь у него была только одна цель: выиграть время. Тяжеловес наверняка уже предупредил Бристоу, и если тот отыщет его след, то полиция явится сюда часа в четыре…

— Я хочу кое-что вам сказать, — повторил Джон. — Я дал полиции адрес Гарстона. Она заставит его говорить.