Барков - [12]
Так где же искать сегодня Петербург Баркова? Ведь даже пушкинский Петербург дошел до нас отнюдь не в первозданном виде. Почти все сохранившиеся до наших дней архитектурные ансамбли пушкинской эпохи перестраивались, так или иначе изменили свой первоначальный облик. Нам трудно представить, что во времена Баркова не было многих величественных и прекрасных зданий и памятников, которыми мы любуемся сегодня. Не было Казанского собора, задуманного Павлом I как своего рода ремейк собора Святого Павла в Риме и возведенного по проекту А. Н. Воронихина уже в царствование Александра I в 1811 году. А при Петре I на месте Казанского собора была часовня с иконой Казанской Божьей Матери, доставленной из Москвы. В 1737 году (Баркову тогда исполнилось пять лет) на месте часовни построили церковь Рождества Богородицы, которую уже тогда называли Казанским собором. Во времена Баркова не было Исаакиевского собора, арки Генерального штаба, Александрийского столпа, увенчанного на вершине фигурой ангела с крестом, попирающим змея. Не был еще построен Михайловский дворец. И Фальконетов монумент Петра Великого на взнузданном коне не простирал к Неве царственную десницу.
Так что же все-таки было в Петербурге Баркова? И что же от него — пусть в перестроенном, пусть в изменившемся виде — осталось?
Александро-Невский монастырь. Там в духовной семинарии с 1744 года в течение почти пяти лет обучался Барков. Там покоились и покоятся по сей день останки царственных особ, вельмож, знаменитых исторических деятелей. Там обрел последнее пристанище Ломоносов.
Петропавловская крепость, Адмиралтейство, домик Петра I, дворец А. Д. Меншикова… Мы и сегодня можем туда прийти.
Летний сад, задуманный Петром I как сад-музей, сад-школа, украшенный аллегорическими скульптурами «Слава», «Милосердие», «Мир и изобилие», скульптурными изображениями персонажей басен Эзопа. По заказу Петра I многие статуи были выполнены известными итальянскими мастерами. Античная статуя Венеры была приобретена у Римского папы. Вряд ли петербургский священник, отец Баркова, своего сына «Слегка за шалость бранил / И в Летний сад гулять водил». Но, конечно, Баркову случалось приходить в Летний сад. Правда, ему не довелось полюбоваться знаменитой решеткой Летнего сада. Она появилась позже и стала одной из достопримечательностей Петербурга. Александр Дюма в своих «Путевых впечатлениях в России» писал о том, как некий англичанин приплыл в Петербург единственно для того, чтобы увидеть решетку Летнего сада.
Зимний дворец был достроен только в 1762 году. Петр III переехал туда к празднику Пасхи. Но вся площадь перед дворцом была занята всевозможными сараями, в которых жили мастеровые, завалена грудами мусора. Тогда петербургским жителям объявили, что они могут всё взять себе безденежно. А. Т. Болотов вспоминал об этом так:
«Весь Петербург властно как взбеленился в один миг от того. Со всех сторон и изо всех улиц бежали и ехали целые тысячи народа. Всякий спешил, и желая захватить что-нибудь получше, бежал без ума, без памяти, и добежав, кромсал, рвал и тащил, что ни попадалось ему прежде всего в руки, и спешил относить или отвозить в дом свой и опять возвращаться скорее. Шум, крик, вопль, всеобщая радость и восклицания наполняли тогда весь воздух, и все сие представляло в сей день редкое, необыкновенное зрелище, которым довольно налюбоваться и навеселиться было не можно. Сам государь не мог довольно нахохотаться, смотря на оное. <…> И что ж? Не успело истинно пройтить несколько часов, как от всего несметного множества хижин, лачужек, хибарок и шалашей не осталось ни одного бревнышка, ни одного отрубочка, и ни единой дощечки, а к вечеру, как не бывало всех щеп, мусора и другого дрязга, и не осталось ни единого камешка и половинки кирпичной. Все было свезено и очищено, и на все то нашлись охотники»>[47].
Иван Барков мог наблюдать описанное А. Т. Болотовым зрелище.
Во времена Баркова Петербург был городом-стройкой. На баржах и телегах везли бревна, камень, кирпич, глину, песок, известь. Осушались болота, разбивались сады. Мостились мостовые, строились каменные дома, в гранит одевались набережные. Над Невой, реками и каналами сооружались мосты. Из камня воздвигались храмы, хотя оставалось еще много деревянных церквей, как и много деревянных домов и построек. Знаток петербургского старого быта М. И. Пыляев писал:
«В царствование Елизаветы церквей в Петербурге было немного. Все церкви тогда были низкие, невзрачные, стены в них увешены вершковыми иконами, перед каждою горела свечка или две, три, от этого духота в церкви была невообразимая. Дьячки и священники накладывали в кадильницы много ладану, часто подделанного из воска и смолы, от этого к духоте примешивался еще и угар. <…> Иногда в церкви подгулявшие прихожане заводили между собою разговоры, нередко оканчивавшиеся криком, бранью и дракой.
Случалось также, что во время службы раздавался лай собак, забегавших в церковь, падали и доски с потолка. Деревянные церкви тогда сколачивались кое-как и отличались холодом и сыростью»
Родной дядя и первый наставник в поэзии Александра Сергеевича Пушкина, «сосватавший» его «с музами», — вот место, которое в нашем сознании занимает герой этой книги. Но Василий Львович Пушкин (1766–1830) и сам был весьма примечательной личностью. Участник литературных битв, определивших будущее русской словесности в начале XIX столетия, автор первых поэтических манифестов «карамзинской» школы, староста знаменитого «Арзамаса», он получил широкую известность благодаря своей поэме «Опасный сосед» — едва ли не самому знаменитому литературному произведению «допушкинской» поры, которое по цензурным соображениям не имело шансов быть напечатанным, зато ходило в многочисленных списках и заучивалось наизусть.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.