Бархатные горы - [106]

— Эгги! Да это просто местная потаскушка! Я сидел один, чувствуя себя несчастным и жалея себя, но тут явилась она, распахнула блузку и бросилась мне на колени.

— Но ты почему-то не спихнул ее! И даже ласкал, когда я вошла!

— Ласкал? — переспросил он, но тут же пожал плечами. — Я все же мужчина и, каким бы ни был расстроенным и злым, пока еще не мертв.

Бронуин захватила в горсть сена и бросила ему в голову.

Он прижал ее руки к бокам.

— Расскажи, что я говорил той ночью? — настаивал он.

— Ты не помнишь?

Как он мог забыть то, что она посчитала таким важным?

— Помню только, как мы кричали друг на друга, а потом я сел на коня и ускакал. Не помню даже, куда ехал. Где-то по пути вывалился из седла и заснул. Утром понял, что из-за собственного идиотизма, возможно, потерял тебя, вот и решил любым способом снова завоевать.

— Именно поэтому и поехал к королю? Чтобы завоевать меня?

— А иначе ноги бы моей там не было. Ненавижу двор. Пустая трата времени и денег.

Бронуин долго смотрела на него, прежде чем радостно объявить:

— Говоришь, как истинный шотландец.

— Вот и король Генрих тоже заявил, что больше я не англичанин. И выговор у меня, как у шотландца, и мысли тоже.

Бронуин рассмеялась и стала его целовать. Но он ее отстранил.

— Я все еще не получил от тебя ответа. Все время, проведенное при дворе, я использовал с толком, но при этом не сомневался, что ты по-прежнему живешь в замке. Гевин так обозлился на меня, что отказывался писать. Скорее всего он предположил, что я знаю о твоем отъезде, в ту ночь, когда я ускакал в неизвестность. Ты и Майлс до полусмерти напугали всех обитателей замка.

— Но не тебя? Что ты подумал, узнав о моем возвращении в Шотландию?

— У меня не было времени думать, — с горечью бросил он. — Братья вместе с Джудит целыми днями читали мне нотации, а когда слова истощились, просто перестали со мной разговаривать.

— Все то время, что я пробыла в Шотландии, ты не прислал мне ни единой весточки.

— Но это ты меня бросила! — завопил он. — И это ты должна была прислать мне весточку!

— Стивен Монтгомери! — ахнула она. — Не я тебя покинула! Ты только сейчас сам сказал, что отправился к королю Генриху. А что прикажешь делать мне? Сидеть и ждать твоего возвращения? Что я должна была сказать твоим родным? Что ты предпочел мне жирную потаскуху? Да еще после того, что ты мне наговорил!

Она гордо отвернулась. Но он повернул ее лицом к себе и вынудил взглянуть на него.

— Я хочу наконец знать, что такого высказал тебе. Что заставило тебя бежать? Я слишком хорошо знаю тебя, и будь дело в одной только девчонке, ты и не подумала бы шагу из замка сделать. Скорее уж отделала бы ее раскаленной кочергой!

— Да она заслуживала любых пыток! — взорвалась Бронуин.

— Я хочу немедленно услышать все, что сказал тогда, — твердо повторил Стивен.

И хотя он навис над ней, она снова отвернулась. До чего же легко стало довести ее до слез! Она в жизни столько не плакала, как сейчас, и противна сама себе!

— Ты твердил, что я эгоистка, слишком большая эгоистка, чтобы любить кого бы то ни было, кроме себя. И что я прячусь за свой клан, потому что боюсь повзрослеть. Еще ты сказал… сказал, что найдешь женщину, которая не так холодна, как я. И даст тебе все, в чем ты нуждаешься.

Стивен раскрыл рот от изумления, но тут же покачал головой и рассмеялся.

Бронуин потрясенно всплеснула руками.

— Не вижу в своих недостатках ничего смешного, — холодно бросила она.

— Недостатках, — пробормотал он между взрывами смеха. — Господи, до чего же я, должно быть, напился! Дойти до такого состояния!

Она попыталась откатиться от него.

— И не смей делать из меня посмешище! Возможно, моя эгоистичная натура не позволяет мне видеть юмор в твоих словах.

Стивен снова притянул ее к себе. Она принялась вырываться, и на мгновение он позволил ей выиграть борьбу, но потом, все еще смеясь, подмял под себя.

— Бронуин, — серьезно начал он. — Послушай меня. Ты самый бескорыстный человек из всех, кого я знаю. В жизни не видел человека, который бы так мало заботился о себе и все отдавал другим. Разве ты не поняла, почему я так рассердился, когда ты сама бросилась спасать Алекса? У тебя было достаточно власти, чтобы приказать любому сделать это вместо себя, ты могла последовать совету Дугласа, посчитавшего Алекса мертвым. Но ты, мой дорогой, милый лэрд, думала только о жизни одного из членов клана. Но не о себе.

— Я так боялась, — призналась она.

— Еще бы не бояться! Это еще раз доказывает твою храбрость и бескорыстие.

— Тогда почему… — начала она.

— Почему я так сказал? Наверное, потому, что был ужасно обижен, потому что люблю тебя всей душой, а ты меня не любила. И честно сказать, иногда ты заставляла меня чувствовать себя трусом. Боюсь, у меня и вполовину нет такой отваги.

— О, Стивен, это неправда! Ты очень мужественный. Убил троих англичан, чтобы спасти меня и малыша Керсти. А ведь у тебя не было ничего, кроме лука! И только очень смелый человек мог сбросить английскую одежду и стать шотландцем!

— Стать шотландцем? — переспросил он, вскинув брови. — Когда-то ты сказала, что полюбишь меня, если я стану шотландцем.