Бархатная маска - [54]

– Я же дала вам позволение называть меня по имени, Энджел.

Фламбар вздохнул и уселся. Он выглядел спокойным, вчерашний лихорадочный вид сменился обычным замкнутым. Теперь разгадать его станет вовсе невозможно. Лаис и не надеялась.

– Привычки иногда становятся сильнее нас. – Он улыбнулся еле заметно. Лаис видела его в профиль: Энджел смотрел на воду. – А я для вас с самого начала был учителем фехтования. И я привык. От этого не так-то просто отвыкнуть, особенно если продолжать играть свою роль.

– Вы и наедине со мной играете роль? – спросила Лаис, надеясь, что голос звучит не слишком тоскливо.

Энджел бросил на нее быстрый взгляд.

– Вам бы этого не хотелось, верно? Нет. С вами я ни в кого уже не играю. Со вчерашнего дня. – Он снял перчатки, бросил их на траву и принялся разминать пальцы. – Маскарад завершен, можно не притворяться хотя бы перед вами. Не представляете, какое это облегчение.

– Вот как? – спросила Лаис больше из вежливости, чем из желания получить ответ.

– А вы полагали, мне доставляет удовольствие обманывать вас? – усмехнулся Фламбар. – Ну, сначала мне было все равно. Когда я приехал сюда, люди вокруг мало меня интересовали. Ваш дом казался просто убежищем, возможностью выждать какое-то время, прежде чем придется заставить себя жить дальше. Но потом… что-то произошло. И я увидел вас.

Это прозвучало так странно, что Лаис, нахмурившись, выпрямилась и сложила руки на коленях.

– Что вы хотите этим сказать?

– А разве непонятно, миледи… Лаис? – теперь Энджел не отводил глаза. В их изумрудной зелени можно было утонуть, словно в лесном озере. – Я однажды сказал вам, там, в карете, перед тем как на нас напали… Я сказал – не знаю, запомнили ли вы, – что, если вы станете моим другом, я буду опасаться за вас. Мне не хочется, чтобы Брайан каким-либо образом выяснил что-то о моем отношении к вам и смог использовать вас… как приманку. Как жертву. Причинить вам зло.

У Лаис пересохло во рту.

– О вашем отношении? Но вы ведь предпочитаете быть моим учителем фехтования, Энджел. Даже не моим, а Джеральда. – Она усмехнулась, вспомнив все разговоры с подругами. – Я ведь не учусь фехтовать.

– Разве вы не заметили? – Он протянул руку и прикоснулся к щеке графини прохладными кончиками пальцев. – Ох, Лаис, Лаис. Представляю, что вы себе придумали. У вас было так много времени и так мало подсказок, чтобы понять происходящее. Вы… вы стали дороги мне. Больше, чем я мог предполагать, приехав сюда и увидев вас впервые.

Он опустил руку и покачал головой; Лаис боялась дышать, хотя понимала, что ее дыхание точно не спугнет Энджела.

– Я запутался сам. Не знаю, что со мной происходит, но я целовал вас не потому, что мне всего лишь нужна была поддержка. Не только потому. Поверьте, я сдерживался, сколько мог, а потом у меня не хватило сил сдерживаться. Вы красивы, умны и чертовски привлекательны. А я… Мне казалось, что я умер, и я попался в собственную ловушку прежде, чем понял, что жив.

– Энджел… – она потянулась к нему.

– Миледи, нет. – Он отстранился. – Я сам не понимаю, что происходит. Вы стали дороги мне, и это больно. Я больше не могу позволить себе жить моментом и брать от жизни все, что заблагорассудится. Чем выше взлетишь, тем больнее падать, и я никогда более не забуду, что можно увлечь за собой в пропасть кого-то еще. А вы…

Фламбар встал и протянул руку Лаис. Она поднялась, растерянная и запутавшаяся в мыслях и в юбках, – она не понимала, к чему Энджел все это говорит.

– Вы заставили меня чувствовать себя живым, сами того не зная, – продолжил Фламбар негромко, хотя никто не мог услышать его сейчас, кроме Лаис. – Иногда ночами я проклинал вас и тут же просил прощения у Бога, благословляя. Я ходил по своей комнате – четыре шага туда, четыре обратно, – как будто ходьба могла избавить меня от чувств. Я не смог от вас освободиться. И я не знаю, что вы сделали со мной.

Его ладонь прикоснулась к волосам Лаис, выбившимся из-под шляпки, легла на шею, и по коже графини побежали мурашки – день стоял холодный, а пальцы Энджела непостижимым образом стали горячими за несколько минут.

– Если бы я был свободен от самого себя, – прошептал Фламбар, глядя в глаза Лаис, – я знал бы, что вам сказать. Но сейчас я не знаю.

– Просто не останавливайтесь, – шепнула в ответ графиня.

– Есть только этот миг? – невесело улыбнулся Энджел и, не дожидаясь ответа, поцеловал ее.

Наконец она смогла шагнуть к нему, прижаться крепко, вцепиться пальцами в плечи. Тоже положить ладонь на его шею, ощущая жар кожи, и как мягки его волосы, и как он… материален. Ощущение реальности вернулось, огромное и разноцветное, и Лаис ахнула, не в силах справиться ни с собой, ни с моментом. Ей казалось, что не может быть ничего прекраснее, и она знала, что бывает еще лучше. Не с кем-то, именно с Энджелом.

Это было совсем другое. Не так, как с Робертом. Другая любовь, другая страсть. Раньше Лаис задумывалась, сможет ли любить кого-то так же сильно, как Роберта, и не знала, возможно ли это. Теперь ей стало известно: возможно. Просто любовь на вкус оказалась совершенно другой.

Самое время возблагодарить Господа за то, что он даровал людям любовь во всем ее многообразии, и она никогда не перестает и никогда не заканчивается, у нее нет границ, ее нельзя исчерпать. Пить любовь – это словно набирать воду ковшом в ночной реке, где отражаются звезды. Зачерпнешь немного теплой, пахнущей илом воды с острыми точками звезд в ней, выпьешь, и кажется, что эта вода – самое лучшее, что было в жизни. И не задумываешься, что у тебя есть еще целая река. Следующий глоток окажется совсем иным, да и звезды отразятся другие…