Бархатная лисица - [5]

На самом деле это была коробка из-под шоколадных конфет, выложенная изнутри блестящей бумагой. Там лежали все сокровища девочки: перьевая ручка и чернильница, записная книжка со звёздами на обложке, высушенный лист дерева с проступающими жилками и рисунок Томоса – на нём была изображена Серен, сидящая летом на качелях под яблоней.

В самом низу находился небольшой бумажный веер и увеличительное стекло с костяной ручкой – миссис Вильерс разрешила взять его для игр в Шерлока Холмса. Серен поднесла линзу к глазу и посмотрела сквозь неё. Полог стал размытым, и девочка положила стекло в коробку.

– Всегда внимательно осматривайте место происшествия, Ватсон, – серьёзно пробормотала она.

Подаренный Томосом браслет был завёрнут в красно-жёлтую папиросную бумагу. Девочке особенно нравился маленький жёлудь, хотя она и не могла рассмотреть букву «С» – да и как это возможно, если та написана водой? Поскольку сегодня был праздничный день, Серен надела браслет на руку.

В коробке остался только один предмет.

Чёрное перо.

Серен вынула его и стала рассматривать через увеличительное стекло. Уродливая, побитая молью вещь с обтёрханными краями.

Но девочка знала, что перо волшебное.

Это подарок Ворона. Серен помнила его скрипучий голос: «Если ты когда-нибудь попадёшь в беду, напиши мне письмо этим пером. Я постараюсь прийти на помощь».

Девочка грустно улыбнулась. Крутя в руках перо, она задумалась, где сейчас Ворон. Его брат Энох увёз его в рождественскую ночь на поезде, и больше Серен о них не слышала. Удалось ли Ворону избавиться от чар и вернуть себе человеческий облик? Может быть, однажды он постучит в дверь в пальто и шляпе и скажет: «Здравствуй, Серен Рис», – а она его не узнает и спросит: «Простите, мы знакомы?»

Ворон обладал раздражительным и вспыльчивым характером, но без него девочка никогда бы не сумела спасти Томоса.

Она очень скучала по другу.

Внизу стукнул дверной молоток, из холла послышались голоса. Серен торопливо сложила свои сокровища в коробку и сунула её под подушку. Наконец-то её жизнь наладилась. Долгое жаркое лето прошло замечательно: Томос показывал ей владения их семьи, они играли на лужайке, катались на пони и даже ездили на неделю к морю в Лландидно, где Серен, в купальном костюме в полосочку, училась плавать.

Леди Мэр и капитан Джонс были очень добры к девочке.

Неприятностей ничто не предвещало.

Серен быстро пригладила платье и сбежала вниз по лестнице. В холле толпились люди – деревенские ребятишки, викарий с сестрой, хуторяне, другие соседи, которых девочка ещё не знала, – и Томос приветствовал гостей.

Детей провожали в Жёлтую комнату. Серен пошла вместе с ними и удивилась тому, как преобразилось помещение. В тазиках плавали яблоки, стулья стояли кругом для игры «Кто лишний?», неподалёку лежали огромный свёрток с призом для «Посылочки»[1] и повязка на глаза для пряток – эту забаву девочка любила больше всего. Леди Мэр уже развлекала юных гостей, и пол был забрызган водой из тазиков, откуда дети доставали зубами яблоки.

Не иначе как в усадьбу пригласили всех ребят из деревни!

Но вдруг Серен забеспокоилась: она нигде не видела Гвина.

Девочка подбежала к Дензилу, который стоял в дверях и принимал пальто у гостей.

– Дензил, где Гвин?

– Не слышу!

Из-за громкого смеха и весёлой суеты Серен пришлось крикнуть ему в самое ухо:

– Я спрашиваю, где Гвин?

Дензил удивлённо посмотрел на неё:

– Полагаю, ставит в конюшню лошадей.

– Разве его не пригласили? Все другие мальчики здесь… Это нечестно! – возмутилась Серен.

Дензил лишь пожал плечами:

– Так устроен мир.

Девочка с досадой отвернулась и, огибая толпу гостей, решительно направилась в кухню.

Здесь стояло подлинное пекло. Все очаги были зажжены, все печи – затоплены, а на столах громоздились горы еды. Миссис Вильерс стояла у входа и отдавала короткие энергичные приказы, а горничные, нанятые для вечеринки, выстроились в длинную очередь, чтобы вынести подносы с угощением.

Серен пробралась к столу, быстро распихала по карманам три кекса, пирожное с заварным кремом и стопку сэндвичей и поспешила улизнуть, пока миссис Вильерс не успела воскликнуть: «Серен Рис, что ты вытворяешь?!»

Девочка побежала на хозяйственный двор.

Каретный сарай был забит экипажами, повозками, телегами. В конюшне теснились голодные лошади, которые привезли гостей. Наконец Серен нашла Гвина, выносившего из стойла сено.

– Ты тоже должен быть в доме, – окликнула его девочка.

Гвин удивлённо оглянулся.

– Серен, что ты здесь делаешь? Ты испачкаешь платье.

– Наплевать! Почему тебя не пригласили?

Он пожал плечами и зачесал назад волосы пятернёй.

– Я не хожу на детские праздники. Мне надо работать. Дензил сказал, я могу угоститься тем, что останется.

– Вряд ли после такой толпы останется хоть что-то. Поэтому я принесла тебе поесть.

Серен достала угощения и разложила их на деревянных рейках кормушки. Гвин подошёл ближе и распахнул глаза.

– С ума сойти, Серен, тебе здорово попадёт…

– За что? – Она недовольно потрясла головой. – Ведь это нечестно, что Томосу всё, а тебе ничего.

Гвин рассмеялся. Уплетая сэндвичи, он сказал с набитым ртом:

– Как вкусно! Белый хлеб! Никогда не ел белого хлеба.