Бархат и опилки, или Товарищ ребёнок и буквы - [8]

Мы пошли за лесопилку к реке, и там дядя Артур достал из камышей большой молочный бидон, сразу откуда-то появилась и жестяная кружка. Они сели на брёвна, и дядя Артур налил пива из бидона в кружку. Эти перекуры я ужасно не любила, потому что во время перекура тата бесконечно долго сидел с друзьями, и они вели взрослые разговоры. Так и теперь, время от времени они повторяли: «Отхлебнём-ка из кружки ещё чуток. Работа — не волк, в лес не убежит».

— Погоди-ка, ребёнок, кажется, заскучал, — заметил дядя Артур.

— На дрезине покататься хочешь?

Конечно, я хотела покататься всё равно на чём, особенно на дрезине, которой я никогда даже не видела.

Оказалось, что во дворе лесопилки есть железная дорога — рельсы, как на станции Рахумяэ, может, только чуть пониже. И на рельсах стояла мощная тележка, низкая с железными колёсами! Сидеть на ней было не очень-то удобно, но, если крепко ухватиться за железные шесты, которые торчали по краям, то не стоило бояться, что можешь упасть с тележки. Дядя Артур включил ход, и тележка, стрекоча, покатилась со мной к пилораме.

— Попробуй сама, толкаясь палкой, прибавить ходу! — посоветовал дядя Артур, дал мне небольшую палку и заторопился продолжать перекур.

— Будь осторожнее, смотри, чтобы ноги не застряли в дрезине. И смотри, не свались на ходу! — поучал меня тата издалека.

Конечно, я была осторожной и, орудуя палкой, особой скорости дрезине добавить не смогла. Я представила, будто это поезд, в котором мчатся весёлые пассажиры: «Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота, чижика, собаку, петьку-забияку, обезьяну, попугая — вот компания какая!»

Обезьяну и других зверюшек взять мне было неоткуда, но и без них путешествие на этом поезде было сплошным удовольствием. «Мы видим города и страны, народа труд на радость всем, и мы восхищены и рады, и песню радостно поём», — пела я, раскачиваясь вперёд-назад…

А со двора звучала песня перекурщиков: «Феликс взял кружку пивовара Ааду. Он кружку поднёс пивовару Ааду. Пей, пей, пивовар Ааду!»

И вдруг, заскрипев тормозами, на дороге перед лесопилкой остановилась чёрная легковушка, такая большая и шикарная, что мне захотелось рассмотреть её поближе. А тата и дядя Артур сразу прекратили перекур.

Из машины вылез мужчина в сером костюме, в красивой, светло-жёлтой соломенной шляпе, но мужчина не приподнял её в знак приветствия, как обычно делал тата.

— Привет колхозникам! — бодро сказал владелец машины и протянул руку сначала дяде Артуру, потом тате. — Как делишки?

— Как всегда, — ответил дядя Артур, усмехаясь. — Вы, небось, приехали за своими балками и досками? У меня пойдёт ещё полчасика, и всё будет готово. Видите, вон те штабеля — это всё, ваше!

Но тут человек в шляпе достал из внутреннего кармана пиджака плоскую зелёную бутылочку и плеснул из неё какую-то жидкость на большой клетчатый носовой платок. В воздухе сладковато запахло одеколоном. Мужчина начал этим носовым платком протирать пальцы своей правой руки. Дядя Артур от изумления разинул рот. Вытерев ладонь, мужчина сунул платок и бутылочку в карман и только после этого посмотрел в ту сторону, куда перед тем указал дядя Артур.

— Хорошая работа! — похвалил он. — Дал слово — держи! К сожалению, случилось так, что я не получил сегодня грузовик, поэтому всё переносится на завтра.

— Ну что же, — дядя Артур пожал плечами. — Завтра, так завтра.

— Но если завтра я сам не смогу приехать, это ничего? — спросил мужчина. — Вы своими силами обойдётесь?

— Конечно, обойдёмся, — кивнул дядя Артур, но в голосе его, по-моему, прозвучала нотка обиды. Он глянул в сторону легковой машины и добавил более мягко: — Ведь на ЗИМ много досок и балок и не нагрузишь.

— Стало быть, договорились! — обрадовался мужчина, сунул руку в карман пиджака и достал оттуда увесистый пухлый бумажник. — Это вам, — сказал он, протянув дяде Артуру бумажку.

— Берите, берите, вам тут пришлось попотеть! С председателем колхоза я всё уладил.

Он ещё раз пожал руки дяде Артуру и тате и пошёл к своей машине. Мы втроём смотрели ему вслед. И вот чудо — перед тем как залезть в машину, он вновь вынул из кармана ту бутылочку и носовой платок и опять протёр им пальцы.

— Как делишки? — передразнил дядя Артур мужчину, когда тот уехал. — И чего припёрся подавать рабочим людям руку, если потом приходится её вытирать. Будто мы прокажённые какие.

— Странновато, конечно, — усмехнулся тата. — Но у знаменитостей всегда свои причуды.

— Ах, так он знаменитость? — изумился дядя Артур. — Я его имя не спросил. Просто получил приказ из правления колхоза… Но не жадный он, это точно, выдал сотню и глазом не моргнул. Таких денег, если хочешь знать, ныне деревенские и не видели! За трудодень теперь получаем по тридцать копеек, разве это деньги!

— Знаешь, кто он такой? — спросил тата. — Ганс Леберехт, лауреат Сталинской премии.

— Сталинской? — дядя Артур нахмурился. — Такое название здесь, на лесопилке, произносить не стоит. И за что он эту премию получил?

— За восхваление колхозной жизни — написал роман якобы о нашей жизни, называется «Свет в Коорди», — сообщил тата. — Моя младшая сестра купила книгу, я её полистал. Ну, чисто красная пропаганда! Колхозный строй принёс в Эстонию достаток. Это курам на смех! Он не очень-то в курсе нашей жизни, говорят, пишет по-русски, вроде бы эстонец из России.